Шут, Фома и Ерёма, солдат, пошехонцы и другие… - страница 6

— Сеять овёс и пшеницу не надо, — сказала корова. — Мы едим сено.

Как время боронить да сеять, ворона кричит:

— Мне нет дела! Мне нет дела!

А после жатвы*:

— Пополам! Пополам!

Муха села волу на рог и целый день по полю каталась. К концу дня к ней подсела другая муха, и она расхвасталась:

— Ах, сестрица, и устала же я, целый день сегодня с мужиком поле пахала.

А другая муха говорит:

— Молоть ты горазда языком, что жерновом*. Сидеть на чужом горбу это ещё не пахать межу*.

Лошадь увидела в поле соху и говорит:

— Я тебя не буду тянуть.

— А я тебя не буду кормить, — ответила соха.

Пришлось лошади тянуть соху.

Зайца спросили:

— Почему собака тебя не может догнать?

— Потому, отвечал заяц, — что собака гонится за мной по приказу хозяина, а я спасаю свою жизнь.

— Эй, волк, куда бредёшь? — спросил комар.

— На пастбище, хочу лошадь загрызть.

— Вот глупый! — запищал комар. — Нас целая тысяча напала на лошадь и то не одолели, а ты один хочешь справиться с ней.

Ворону спросили:

— Почему ты всё время каркаешь?

— Мой голос мне нравится! — ответила ворона.

Зимой лёд окреп и расхвастался:

— Я самый сильный и могучий! Против меня бессильно даже солнце!

Но вот наступила весна и солнце своими лучами коснулось льда.

— Ну как, сильный и могучий лёд, живёшь-поживаешь? — спросило солнце.

— Мне не до тебя, — отозвался лёд, — я так похудел, что скоро вовсе исчезну.

Ячмень звал пшеницу:

— Пойдём туда, где золото родится.

Пшеница сказала:

— У тебя, ячмень, длинён ус, да ум короток; и зачем мне с золотом водиться, когда я сама — золото!

Говорит колосок колоску:

— Что ты так, братец, согнут в дугу, к земле припадаешь, видно, силы не знаешь?

— Нет, сосед, постой: тянет меня к земле зерно за собой. А ты стоишь, как лоза*, строен потому, что нет в тебе зёрен.

Ягода калина сама себя хвалила:

— Я с мёдом хороша!

— Пойди прочь, хвастунья! — отвечал ей мёд. — Я и без тебя хорош!

Река увидела ручеёк и расхвасталась:

— Я велика и сильна… А ты, ручеёк, маленький, словно комариный носок.

А ручеёк отвечает:

— Не хвались, река, что велика и сильна: ведь если бы не маленькие ручейки, тебя бы вовсе не было.

Спрашивает бревно у клина:

— Ты зачем меня расколол?

— Спроси об этом у колуна!* — ответил клин.

Иголка говорит нитке:

— И что ты за мной всё тянешься. Поди прочь!

— Так прощай, сестрица! Поглядим — как ты без меня будешь шить! — отвечает ей нитка.

Котёл горшок бранит:

— Чёрен ты, братец, на вид!

А сам-то котёл замаран в саже, черней горшка и гаже.

Голова сказала:

— Ты, язык, как заведённые гусли, с утра до вечера без умолку говоришь и позоришь меня.

Язык ответил:

— Ты, голова, сама заставляешь меня так много говорить: ведь что в голове, то и на языке.

Родничок сердился на дуб:

— И что ты, братец, ни света белого, ни солнечных лучей сквозь ветви не пропускаешь?..

Но вот дуб срубили. Солнце увидело родничок и согрело его своими тёплыми лучами. Но от этого родничок высох и пропал.

Отправились славные охотники Фома и Ерёма в лес на медведя. Пришли в лес. Фома идёт густым малинником, Ерёма — частым березником. Вдруг Фома увидал в овраге медведя, испугался и закричал:

— Брат Ерёма, здесь медведь! Беги!

Крикнул Фома да побежал из леса. В деревне остановили его мужики и спрашивают:

— Что случилось-то?

Перевёл Фома дух и говорит:

— Идём мы с Ерёмой по лесу. Вдруг я вижу семь медведей, как наших пять быков. Подбежали они к Ерёме да оба его рвут. Я испугался да как ухнул из ружья, и он как побежит!

— Кто побежит-то?

— Да в одну сторону — Ерёма, а в другую — медведь.

Фома спрашивает Ерёму:

— Послушай, брат, зачем ты купил слепую лошадь?

— Для выгоды, — отвечает Ерёма. — Она будет есть солому, а подумает, что сено.

Ерёма пришёл к Фоме в гости.

— Брат, скоро самовар-то вскипит? — спрашивает Ерёма.

— Уж у него нос отвалился, да тулово всё скочерёжилось, а он никак не закипает, — говорит Фома. — И чего ему не хватает?