Шут Империи - страница 3

стр.

Но при этом был нарушен установленный порядок. И если Его светлость герцог Омаго направил дона Грамана этот порядок восстановить, то Ален сделает это без всякого сомнения. Неплохо было бы, конечно, обойтись малой кровью, но тут уж как получится, все зависит от самих горожан.

Надо их немного постращать на сон грядущий, чтобы к утру дошли до кондиции.

Пусть вон Тули съездит, он мужик представительный, у него хорошо получается детишек пугать.

– Тули, – обратился Граман к стоящему рядом заместителю. – Возьми пару человек, съезди к воротам, объяви этим недоумкам ультиматум, ты знаешь, как это делается. Нагони на них страху, пусть до утра помучаются. И не задерживайся там, уже пора ужинать.


Ух, как страшно. Только вот на поляне не видно оживленного движения, никто не строится в боевые порядки. Интересно, и что же случится через пять минут?

– Уважаемый Тули Преймер, – пришлось кричать, чтобы меня услышали, – а что будет через пять минут?

Похоже, парламентер ожидал другой ответ, поэтому несколько растерялся. Переглянувшись со своими спутниками, старший сделал неопределенный жест рукой. Мол, увидите.

Хорошо, не нужно, наверное, их больше нервировать, а то еще обидятся. Я все же не теряю надежды все уладить миром.

– Господин Преймер, через пять минут мы выдадим вам зачинщика беспорядков.

Из-за надвигающихся сумерек выражение лица старшего парламентера было не разобрать, но я на его месте сильно удивился бы такой покладистости.

Как раз пять минут у меня ушло, чтобы спуститься со стены, сесть на лошадь, выбраться за ворота и подъехать к могучей троице.

– Уважаемый Тули Преймер, меня зовут магистр Гор ТэИвАнов. Это я убил наместника, но действовал по приказу императора.

Я почему-то наивно полагал, что упоминание императора заставит прибывших меня хотя бы выслушать. Куда там!

– Взять его! – скомандовал Тули, и оба всадника азартно рванули ко мне с двух сторон, намереваясь сбить с лошади. Судя по синхронности действий, этот маневр применялся ими не раз. Резвые ребята успели набрать приличную скорость, но до меня добраться, естественно, не смогли. Их лошадей, ударившихся о защитную сферу, откинуло в стороны вместе со всадниками, которые, не удержавшись в седлах, полетели кувырком на землю.

Еще при подъезде к собеседникам я заранее выставил полную защитную сферу с учетом габаритов лошади. Энергозатратное дело, но в данном случае лучше перестраховаться. И себя, любимого, поберечь надо, и лошадку жалко, еще подстрелят какие-нибудь негодяи сдуру. Вот и пригодилось, как видите.

Соратники старшего хорошо приложились об землю, оба хмуро отряхивались, что-то ворчали и повторную атаку, по крайней мере пока, не замышляли.

Тули вытащил меч из ножен и медленно тронул лошадь в мою сторону. Остановившись метрах в трех, внимательно осмотрел меня, задержавшись на необычном для этих мест головном уборе, и спросил:

– Кто вы такой?

– Я уже представлялся, надо было слушать. Поедемте к Вашему командиру, там я представлюсь еще раз.

– Никуда ты не поедешь, наглец! Слезай с лошади и сдай оружие!

– Ты невежа, Тули, еще и видишь плохо. Где ты у меня оружие увидел? Вот этот небольшой кинжал?

Тули зарычал и приподнял меч:

– Сейчас я тебя проучу, клоун! Ты как со мной разговариваешь?! (Осталось добавить: "И встать, когда с тобой разговаривает подпоручик!").

И чего сразу "клоун"? Подумаешь, бандана в цветочек на голове.

Как-то дружеский разговор у нас совсем не клеится, вот же баран в латах, но не убивать же его, тогда о мирных переговорах придется забыть.

Забрало шлема было поднято и на покрасневшем от гнева лице собеседника выделялись пронзительно голубые глаза и воинственно топорщащиеся усы.

Клоун, говоришь? Ну, тогда мы сейчас фокус покажем, человек в консервной банке, надеюсь, тебе понравится. Я прицелился на его правый ус, произнес "Огонь" и чиркнул виртуальной зажигалкой. Ус весело вспыхнул.

Бравый воин, не ожидавший такой подляны, со всей дури хлопнул себя по лицу латной перчаткой. Ус он, конечно, потушил, хотя от него практически ничего не осталось, но при этом расквасил себе нос, из которого обильно хлынула кровь.