Шутиха-Машутиха - страница 39

— Двадцать, — поспешила ответить Лидочка. — Понимаете, я и сама слышу ритм перепелки…

— Знаете, что такое ритм перепелки? — вскинула голову к студентам Рада Ивановна. — Кто-нибудь слышал, как кричит перепелка? Перепелка кричит: «так-та-та, так-та-та». Вроде как «спать пора, спать пора!». Сердечный же ритм, как мы знаем, — так-так-так. Когда этого не слышно — налицо раздвоение второго тона, и в медицине это называется ритмом перепелки.

— Что вы, доктор, — приподнялась на локте больная, — перепелка не кричит, кричит перепел! И вовсе не «спать пора», а «любить пора!». — Брови ее в изумлении приподнялись: доктор, а не знает.

— Так вот. Ритм перепелки, — с нажимом повторила Рада Ивановна.

— Лидия Андреевна, но кричит перепел! — воскликнула девушка.

— Хорошо, Анечка, перепел, — положила руку на ее плечо врач.

— Ну, милая, во всех справочниках указан именно ритм перепелки! — усмехнулась Коробейникова. — Послушайте-ка, — обратилась она к студентам, — здесь явно слышно: так-та-та, так-та-та.

— Не дам, — нахмурилась Анечка. — Уходите! Все уходите! — И она отвернулась к стене, закрывшись наглухо одеялом.

— Константинов, принесите справочник. Там, в столе у меня. Аня, а вы не упрямьтесь, — потянула к себе одеяло Коробейникова. — Послушаем и станем лечить. Важен диагноз и правильное лечение, а не термин.

— У-хо-ди-те, — раздельно донеслось из-под одеяла. — Уходите! — крикнула Анечка, вскидываясь вместе с одеялом.

Быстро вошел в палату Константинов.

— Рада Ивановна, я нашел. Вот, действительно написано: «Ритм перепелки», — радостно сияя, доложил он.

— Пусть, пусть, пусть написано! — выкрикнула Анечка. — Может, сердце и кричит перепелкой, такой перепелкой, когда она ждет перепела, а вокруг нее, как беда, комбайн. Кругами, кругами! От края к центру, кольцом кольцом. А перепел кричит, зовет ее из беды этой: «так-та-та, так-та-та!» А она ему из беды — песни, песни! — Аня кричала, из глаз ее падали крупные слезы.

Лидия Андреевна в ужасе бросилась к ней, уложила, высоко подняв подушки, крикнув сестре: «Корглюкон!» — и все гладила Аню по голове, успокаивая, бросая взгляды на Коробейникову, как бы моля: «Уходите, ну пожалуйста!»

— Нельзя тебе, Анечка, так волноваться, — успокаивала больную Лидия Андреевна.

— Всем, всем надо волноваться, — внезапно успокоившись, тихо сказала Анечка.

Вспышки словно не было, и ничего, казалось, не выдавало болезни Анечки. Только внезапно посинели ее резко очерченные полные губы. Лидия Андреевна только их и видела, обеспокоенно находя пульс.

— Лидия Андреевна, перепелка должна только петь и радоваться, — улыбнулась Анечка. — Понимаете? Когда наоборот, у нее раздвоение второго тона. Если сердце все время кричит, только кричит за двоих и совсем не поет — ему трудно. Понимаете? — почти шепотом сказала Анечка.

— Ну хорошо, — словно подводя итог своей консультации, деловито глянула на Лидочку доцент. — О лечении мы поговорим позже. — И вышла.

— Лидия Андреевна, все правильно. У меня раздвоение второго тона. Я знала. Он же раздваивается, Олег-то мой. Понимаете? А мой тон — первый. Он чистый и сильный. Чистый и сильный, правда? — Анечка улыбнулась.

— Да, Анечка, чистый и сильный, — кивнула врач.

— Приезжайте к нам в деревню, я свожу вас туда, где поют перепелки и кричат перепела. Их никто почему-то не бережет. Много их гибнет на полях, мы же кругами убираем хлеб… Вот я умру, и он тогда, как перепел, закричит… — Анечка упала в подушку, плечи ее дрогнули.

— Если ты будешь о смерти думать, мне тебя не поднять, — наклонившись к Анечкиному уху, шепнула врач.

— А зачем? Зачем мне много здоровья? Он же никогда, вы понимаете, он никогда не решится… Вот не любит, а живет… Лидия Андреевна, выпишите меня прямо сейчас. — Она вскинулась, глаза ее заблестели. — Прямо сейчас! Ведь через неделю снег сойдет. Как хорошо в это время в деревне. Видите, месяц пролежала — без толку. Здесь мне будет все хуже и хуже. — Анечка уже стояла на полу, лихорадочно собирая вещи. — Я буду лечиться у нашего фельдшера Закрятина. Он мудрый и добрый. Вы только все-все ему напишите, он исполнит.