Шутка мертвого капитана - страница 9

– Да нет у меня никаких мыслей! – раздраженно ответил Амбулен, отворачиваясь. – Не мог же я знать, что французы окажутся столь проворными, что опередят нас на полдня пути!

– Я думаю, мы должны послать кого-нибудь на разведку, – предложил Уильям. – Я бы и сам пошел, но разумнее сейчас поручить это Амбулену. Он француз, и его уж точно теперь никто не знает в лицо. Он спокойно переговорит с любым колонистом или солдатом и попытается узнать, что на уме у наших противников. А заодно Амбулен может попробовать договориться с кем-нибудь из местных о ночлеге. Честно говоря, больше всего на свете мне сейчас хочется съесть кусок жареной говядины и упасть на какую-нибудь подстилку, чтобы наконец отдохнуть, не опасаясь утонуть во сне.

Кроуфорд со странной грустью посмотрел на Уильяма и подумал, что всего месяц назад, окажись Харт в такой ситуации, он думал бы не о бифштексе и койке, а о том, как увидеть ту, в кого влюблен. Кроуфорд прикрыл воспаленные от постоянного недосыпания глаза и улыбнулся.

Когда Роджер оказался на палубе шхуны, которой заправлял Олонэ, ему была уготована грустная участь. Таких неумех, чудом уцелевших после удачного абордажа, либо скармливали акулам при нехватке пресной воды, либо продавали в рабство, если за них нельзя было получить выкуп. Те же, кого по странной прихоти судьбы отчего-то миновала эта участь, опускались на самую низкую ступень пиратской Либерталии[8]. Они становились шкертами[9], или «придурками».

Когда ударом в зубы Роджера загнали на бак, где в полутьме и сырости ютилась команда, он еще не успел осознать, что его игре в благородного мстителя сейчас будет положен конец. Сплевывая кровь из разбитого рта, он затравленно прижимался спиной к ребрам выступающих из стены полусгнивших коек и с тоскливым ужасом оглядывал троих крепких мужчин. От их давно не мытых тел разило мочой и потом, их щербатые рты щерились в звериных оскалах. Вдруг один из них, которого Роджер про себя успел окрестить обезьяной, сделал шаг к нему и улыбнулся, обдав юношу невыносимой вонью гниющих зубов. В ту же секунду что-то пронзительно пискнуло, и краем глаза Роджер заметил крысу, на которую наступил пират. Крыса, извернувшись, вцепилась ему в голую ногу, а Роджер со всей силы ударил обезьяну в глаза двумя растопыренными пальцами, как били в грязных тавернах Лондона, где он заливал свою боль дешевым джином.

В ту же секунду чей-то кулак вмялся ему под дых, но, прежде чем скрутиться в приступе кашля и рвоты, он успел ударить ногой в пах второму, тому, что стоял прямо за обезьяной. Потом его били до тех пор, пока серебряная дудочка боцмана не вызвала эту смену тянуть канаты и убирать паруса.

Как ни странно, зубы его уцелели, и, валяясь в тухлой водице на дне трюма, он кончиками пальцев ощупывал сломанные ребра и дышал одним горлом, думая о том, что ему уже никогда не выпрямиться. Гнилое дерево в пять пальцев толщиной отделяло его от соленой смерти, по ногам его бегали крысы, норовя доползти до лица. Однажды кто-то потряс его за плечо, и хриплый голос спросил:

– Эй, парень, ты знаешь, чем компас отличается от склянок?

– Я даже знаю, в чем разница между секстантом и астролябией, – еле шевеля разбитыми губами, весело, как казалось ему, ответил он.

На самом деле штурман услышал лишь сиплый шепот, но он и так узнал все, что ему было нужно.

– Тогда вставай, лодырь. Пора приниматься за дело.

Шхуна Олонэ шла к берегам Новой Гвианы[10].

Кроуфорд с трудом разлепил уставшие глаза.

– …Да, я бы сожрал сейчас даже крысу, – говорил Амбулен. – Поэтому в первую очередь займусь поисками жилья. Такая толпа, да еще и с обозом, никуда от нас не денется. А планы здесь моментально становятся достоянием публики. Я уверен, утром даже дети будут рассказывать, куда держат путь солдаты и какие именно сокровища поджидают их в горах Северного хребта…

Амбулен произнес название гор между прочим, но Кроуфорд с улыбкой посмотрел на врача.

– Не старайтесь, Амбулен! – сказал он. – Я не дам вам подсказки, пока мы все не окажемся на месте.

– А я вовсе не нуждаюсь ни в каких подсказках! – возразил француз. – Я сказал просто так. Все равно горы здесь велики, и никакая подсказка не поможет найти иголку в стоге сена.