Шварцкау - страница 25

«Красиво», – подумал Джек, наблюдая, как солнце играет в масляной радуге. Он слышал, что это вредит природе, зато какая красота, какие замечательные чистые краски!

Неожиданно в мирное журчание воды и пощелкивание лебедки вклинился навязчивый и опасный звук. Едва заметив силуэт острых треугольных крыльев, Джек упал в рыхлый грунт и тотчас, словно наперегонки, застучали автоматические пушки полдюжины роботов, пресекая налет вражеского лаунчмодуля. Рванул боезапас, по воде ударили острые обломки, а затем и весь изувеченный корпус лаунчмодуля рухнул в воду, подняв над рекой непроницаемое облако пара.

Водитель эвакуатора даже не успел испугаться, и машина продолжала наматывать гудевший от напряжения трос. Вскоре из воды показались изувеченные члены автоматического организма, забитая песком пушка, развороченный ракетный блок и перебитая опора.

Потом появился корпус с расколотыми бронепластинами и зажатые в кожухи водонагнетатели.

«Важная машина», – подумал Джек, поднимаясь на последний уступ и снова оказываясь на самом верху.

– А кожа у нее – просто атлас! – произнес появившийся перед ним Подольский и нарисовал в воздухе соблазнительный силуэт, однако оставил эту тему и спросил:

– А чего это ты тащишь?

– Ё-моё, Джек, отличный сом! – воскликнул догнавший Подольского Баркли.

– Сом? – не понял Джек, глядя то на одного капрала, то на другого.

– Ясное дело – сом, – кивнул Подольский.

– Знатный сомяра! – повторил Баркли и посмотрел на Подольского: – У тебя все, капрал?

– Что «все»?

– Тебя отпустило?

– Что отпустило?

– Да вижу, что отпустило, – не стал вдаваться в подробности Баркли и, обойдя пришедшего в себя сослуживца, нагнулся над сомом. – Где ты его взял?

– У берега. Только это не сом, это сапига.

– Забудь ты этих червей! – запротестовал Баркли. – Здесь нет этой вашей ботаники, здесь в реках водится нормальная рыба.

Джек снова взглянул на свою добычу, встряхнул ее и повторил:

– Это сапига.

– Ладно, называй как хочешь, – согласился Баркли и сплюнул скрипевший на зубах песок. Все трое выглядели так, будто их изрядно повозили в грязи.

– Пойдем, что ли?

– Пойдем, – согласился Подольский. – Мы же за рыбой ехали, чего еще надо?

– Ничего не надо, только вот земли пришлось нажраться. – Баркли снова сплюнул и пошел прочь.

На берегу взревел мотор эвакуатора, и все трое повернулись в его сторону – корпус ихтиоформа, с безвольно повисшими опорами и манипуляторами, медленно вползал на платформу.

– Выходит мы, Барк, те два раза видели ихтиоформа, а не огромную рыбу, правильно? – предположил Подольский.

– Получается, так.

– А ведь он по нам запросто мог из орудия ударить.

– А на кой ему? Из орудия, да по двум дуракам, которые рыбу от робота не отличают, – с неожиданным отчаянием произнес Барк. Он шагнул к ближайшему кусту и, сломав подходящую ветку, сказал:

– Вот, Джек, это кукан, чтобы тебе за хвост не держаться.

– Кукан? – повторил Джек, с недоумением глядя на ветку.

– Смотри сюда.

Баркли ловко поддел конец ветки сому под жабры, протащил через рот и подал Джеку.

– Теперь тащи трофей со всем удобством.

– Здорово, – сказал Джек, проверив, как держится на кукане его добыча. Держалась она хорошо, и он впервые усомнился, что поймал сапигу, иначе откуда Баркли мог знать, как подцепить ее на ветку?

После обильных возлияний накануне подниматься утром было очень трудно, как ни старался и ни орал будильник.

Би-би, би-би-би! За три года ничего нового. Эти жуткие звуки, это жуткое утро, это ощущение мерзости во всем теле. А ведь Эрике уже тридцать четыре года, казалось бы, должна знать свою норму. И она знала. Пара рюмок «марди-гра», пара – виноградной водки, потом еще бокал черного пива и… пожалуй, хватит, все же ей тридцать четыре, а не двадцать два, когда можно было пить, пока не увидишь вблизи заплеванный пол и чужие башмаки.

Но вчера все пошло как-то не так. Наперекосяк пошло, иначе не скажешь.

Две рюмки «марди-гра» – это точно было, она хорошо их запомнила, потом виноградная водка – не больше двух рюмок с ягодкой. Тоже было. Затем бокал черного пива, а потом, потом она не пошла домой, потому что кто-то ее угощал. И снова пара «марди-гра», виноградной водки, опять «марди-гра»… Больше она ничего не помнила и, открыв глаза, обнаружила, что находится дома.