Схватка - страница 9

— Началось!

Оказывается, на рассвете 14 февраля в Федоровку ворвался карательный отряд, посланный белыми навести порядок в непокорном селе, — за день до этого здесь не нашлось ни одного человека, подчинившегося приказу о (мобилизации. Мужики подготовили непрошеным гостям хорошую встречу. Когда каратели попытались проникнуть в село, их встретил дружный винтовочный огонь.

Центральный повстанческий комитет трудового крестьянства, образованный в селе Ханжонково, призвал крестьян Приазовья объединиться и совместно выступить против белогвардейцев и их помощников — интервентов. На призыв откликнулись жители Николаевки, Михайловки, Греково-Александровки, Греково-Тимофеевки, Ивановки, Натальевки, Козловки и других сел.

Федоровка по первородству стала столицей восстания. Здесь сражалось все население. В Николаевке во главе повстанцев шли коммунисты Е. Литвиненко, В. Колесников, И. Конотоп — они прославились как вожаки масс еще летом 1918 года, ведя отряд крестьян на помощь красному десанту.

Обо всем этом рассказывали Наливайко посланцы восставших. Они просили помощи, оружия. Каждый день приезжали посланцы восставших, но оружия и у самих подпольщиков было немного. Они смогли выделить несколько десятков винтовок и 20 тысяч патронов. Отправился в район восстания и отряд рабочих-дружинников.

Наливайко и Елена сообщали в Донбюро: «Восстание в округе нарастает, как снежный ком. Теперь Деникин должен воевать на два фронта. Наш фронт для него во сто крат опаснее, он вынужден посылать в наш округ один полк за другим, и тем ослаблять линию фронта».

Как и чем можно помочь героическим повстанцам? Их не пугают зверские расправы карателей, их не пугает малое количество винтовок, отсутствие пулеметов и артиллерии. Их ведет в бой сила революционного духа. Если бы еще оружие! Повстанцы ждали помощи из Ростова.

Этот вопрос обсуждался на заседании комитета и военного штаба. Васильев сразу занял жесткую позицию. Его крутые желваки так и ходили во время короткого, но энергичного выступления:

— Мы предупреждали таганрогских товарищей. Восстание в их округе преждевременно. Погибнут десятки, если не сотни людей, которые могли бы участвовать во всеобщем восстании. Поддержать это восстание сейчас— значит лишить себя людей и оружия на важнейший момент.

Наливайко возражал:

— Жизнь идет не всегда по нашим планам, восстание крестьян стало фактом, охватило уже огромный район с населением в пятьдесят тысяч человек. Льется кровь…

— Не надо давить на чувства, товарищ Наливайко. — Васильев положил на стол крепко сжатые кулаки. — Мы не меньше вас переживаем случившееся. Нельзя идти за эмоциями в таком сложном деле, как восстание!..

— Но если люди дерутся! — вмешался в спор Ткаченко (Кузнец Вакула). — Пока мы разговариваем да что-то взвешиваем на аптечных весах, они дают прикурить деникинцам. Бросить их я считаю преступлением, которого нам никогда не простят. И ты, Васильев, много берешь на себя!

— Зачем бросаться словами? — попробовал успокоить его Андрей. — Я вижу один выход— реальный и возможный: повстанцы должны пробиваться в сторону Мариуполя. Там наши недалеко.

— А села? Женщины, дети, старики? С обозами не пробьешься!

— А ты, Вакула, считаешь, что если пошлем тебя, еще полсотни человек, отдадим все оружие, какое у нас есть (а его, сами знаете, и так немного), вы сделаете перелом в нашу пользу, приблизите крах Деникина?

— Мне плевать на твое решение, — горячо и зло бросил Ткаченко. — Мне нечего делать в таком штабе, который воюет бумажками и весами. Я выхожу из штаба. И поеду сам с теми, кто захочет.

— Товарищи… — Васильев встал, — я расцениваю поведению Ткаченко как бузотерство, партизанщину, требую его наказания.

— Не надо, горячиться, — взяла слово Анна. — Давайте запросим срочным курьером Донбюро.

— Срочный ответ получим или нет, а время уйдет. Что я должен передать товарищам? — спросил Наливайко.

— Повторяю. Единственный выход — пробиваться к нашим.

— Хорошо, товарищ Васильев. Нам-то ты не запрещаешь участвовать в восстании?

— Если бы мог — запретил бы.

— Значит, не можешь. И на том спасибо.