Сибирские перекрестки - страница 5

стр.

Наконец радист из экспедиции начал выходить на связь с отрядами, вызывая их по очереди. Дошла очередь и до Лавишева.

– Говорит первый! Седьмой, седьмой, как слышите меня? Прием!

– Первый, я седьмой, слышу вас хорошо! Прием!

– Седьмой, доложите результаты работ за истекшие дни. Как ваши гости?

– Гости прибыли два дня назад, включились в работу. Лагерь разбили. Завтра выходим на маршруты!

– Так, все ясно, Вадим Васильевич. У вас все в порядке. Пока временно используйте гостей в маршрутах. Назад, на буровую, их перекинем позже, через недельку. Сейчас нет вертолета. Как поняли? Прием!

– Вас понял! Вертолет будет через неделю!

– Хорошо, Вадим Васильевич, до следующего сеанса! Пока!

– Пока!..

Лавишев снял наушники, щелкнул тумблером, огонек рации погас, а вместе с ними и связь с людьми из далекого отсюда поселка.

В палатке стало тихо. Все лежали по своим спальникам, но не спали. У каждого было о чем подумать, что вспомнить.

В логу было безветренно и спокойно. Издали доносился еле слышимый отсюда шум речушки. Природа вокруг затихла, однако было обманчиво светло, и это сбивало с привычного укоренившегося ритма ложиться спать с наступлением темноты. Но нужно было отдыхать – брала свое, давала знать усталость напряженного дня. Во всем теле засели осколками усталости многочисленные мелкие и большие поделки заботливого суетливого дня.

В разгаре стояло полярное лето – до настоящих сумерек было еще далеко, поэтому постоянный светлый день и громадные просторы голой и пустой бескрайней тундры вызывали острое чувство одиночества, оторванности от людей, от всего мира.

* * *

Илья вышел в маршрут и взял с собой в напарники Петьку. За ними увязался пес по кличке Король, которого Лавишев привез из Батагая. Пес был еще молодой, одногодок, и совсем глупый.

Им предстояло пройти маршрутом вдоль ручья, протекающего за перевалом, и взять там пробы.

Вышли рано утром. Взяли прямо на перевал. Прошли небольшую терраску и пошли на подъем по склону хребта, разделяющего речку с ручьем.

Подъем был пологий и легкий. Скоро пошли плитки, щебенка и камни, покрытые лишайником и заросшие мхом.

Вокруг Ильи и Петьки с деловым видом носился Король. У него была своя задача – ему хотелось поймать каменюшку. Но сделать это было непросто, так как эти маленькие и проворные зверьки мгновенно скрывались в глубоких расщелинах меж камней при появлении малейшей опасности.

Наконец, даже псу стало понятно, что это бесполезное занятие, и он успокоился и теперь старался только не отстать от людей.

На вершине перевала они сориентировались и направились вниз к ручью.

У ручья Илья сделал привязку на карте и рассупонился, как он любил говорить: скинул рюкзак, достал из него лоток, ногой сгреб на берегу верхний слой крупной гальки, зачерпнул лотком пробу из песка, мелких камушков и гальки и стал промывать ее в ручье.

Пробу он промывал быстро, сноровисто, уверенно сгребая верхний слой или сбрасывая его резким движением с лотка.

– Мыть буду я – один! Учиться времени нет! Будешь тягловой силой, – глянул он на Петьку. – Ничего?

– Как хочешь, – равнодушно ответил Петька.

– Ты не обижайся. Проб надо взять много, а времени – мало… Но ничего, мы их по-быстрому, – говорил он не то для себя, не то для своего напарника, быстро работая руками.

Промыв пробу, Илья ссыпал увесистый, тяжелый шлих в геологический мешочек, сунул в него бумажку с номером образца, положил мешочек в рюкзак Петьки, записал в пякитажку[1] данные образца, отметив его на карте.

– Ну, пошли! – сказал он, подхватил свой рюкзак и карабин и пошел вверх по ручью, шумно зашуршав прибрежной галькой.

Впереди испуганно вспорхнула куропатка, немного пролетела и снова села на галечник. Петька торопливо стащил с плеча ружье, забежал вперед Ильи, прицелился и выстрелил. Куропатка сковырнулась и забилась на галечнике, теряя перья и окрашивая камни густой темно-красной кровью. Петька подошел к птице, еще продолжающей биться на земле, взял ее за лапы и, стукнув головой о камни, добил, сунул в рюкзак.

Пошли пробы. Илья, нигде не задерживаясь больше чем для того, чтобы взять пробу, гнал вверх по ручью себя и Петьку.