Сибирский роман - страница 8

Через полчаса деревня полыхала. Прежде чем бросить в дом охапки горящей соломы, казаки выносили меха и мешки с зерном, дешёвые украшения и копчёное мясо, бочки с огурцами и квашеной капустой. Желающие охотились на женщин.

Мушков рыскал по деревне и искал девушку по вкусу. Перед домом с резной дверью он, наконец, её нашёл — худощавое белокурое создание вышло ему навстречу с поленом и молча ударило его по голове. Мушков настолько этому поразился, что пропустил и второй удар, но от третьего уклонился. Схватив маленькую дикую кошку за шею, он потащил её в сад и с силой встряхнул. Девушка царапалась и кусалась, пнула ногой в пах и боднула головой в грудь. Ей удалось освободиться и побежать, но Мушков в три прыжка догнал её и поймал, как ловят убегающую курицу.

Вцепившись друг в друга, они покатились по земле, уткнулись в забор сада и остановились. Лежа сверху, Мушков прижал девушку обеими руками к земле. Вдруг он почувствовал под руками молодую, ещё не зрелую грудь. Девушка смотрела на него большими голубыми глазами. В них не было страха, только дикая решимость.

— Убей меня! — тихо сказала она. — Сначала убей. Если ты этого не сделаешь, я сама убью себя...

— Меня зовут Иван… — неожиданно сказал он.

До конца своих дней он не мог объяснить, почему тогда так сказал. Ему просто нужно было что-то сделать, глядя ей в глаза.

И она ответила:

— Я — Марина, дочь Александра Люпина...

— Марина... — Мушков ослабил хватку. Вокруг полыхал пожар, кричали женщины и весело смеялись казаки. Ржали лошади. — Я возьму тебя с собой! — вдруг сказал он.

— Нет! — закричала она.

— Ты моя добыча!

— Ты — дьявол!

Они снова начали бороться и кататься по земле. Марина укусила Мушкова за плечо и сдалась, только когда он схватил её за длинные волосы так, что она не могла пошевелиться. Почувствовав, что не сможет вырваться, она закрыла глаза и замерла.

— Чего ты ждёшь? — спросила она слабым голосом. — Бери меня...

И Мушков ответил каким-то чужим голосом: — Не бойся, Марина. — Он медленно отпустил волосы. — Сколько тебе лет? — спросил он.

— Шестнадцать, — ответила она.

— Твоя деревня сгорела, — сказал он. — Я возьму тебя с собой, Марина.

— Нет! — снова закричала она. Но при этом не пошевелилась.

Деревня Новая Опочка сгорела полностью.

Разогнав нагайками женщин с детьми, стариков и больных, казаки расположились на краю деревни. Они пели, шумели и грелись у пламени горящих домов, которое согревало лучше любого костра. Привязав лошадей, они жарили над горящими брёвнами свиней и телят, пустили по кругу деревянные ковши с брагой из берёзового сока. За такую жизнь казак готов умереть: это была свобода в его понимании! Мир принадлежит тем, кто его завоюет! А впереди ждал новый мир. Богачи Строгановы пообещали им Мангазею, о которой рассказали три гонца, с ужасом смотревшие на переход казаков на север, на Каму...

— Горы, — сказал Ермак, когда они обсуждали возможный план действий в предстоящем походе, — и какой-то узкоглазый неизвестный народ? Желтолицых мы хорошо знаем и били их. А камень остаётся камнем, даже если он высотой в тысячу вёрст. Разве нас испугают камни, братья?

От разорённой Новой Опочки ничего не осталось. Крестьяне окрестных деревень называли её жителей кучкой идиотов. Никто не сможет противостоять пятистам казакам. Нужно было дать им беспрепятственно пройти, напоить лошадей, обеспечить припасами, с горечью в сердце смириться с тем, что та или иная женщина забеременеет... Только так можно выжить, а это главное. Сражаться с казаками? Святой Николай Угодник, неужели Люпин был настолько глуп, что решился на это?

Мужчины Новой Опочки сидели на берегу Волги и смотрели на догорающую деревню. Возвращались женщины, поддерживая больных и стариков, тыща за спиной плачущих детей.

В Новой Опочке уцелела только небольшая церковь. Олег Васильевич Кулаков, священник из деревни Благодарной, зашёл в неё и представился своему коллеге.

— Бог создал человека, значит, и казаков, — сказал он со странной логикой и перекрестился. Его ряса пахла дымом, казачьи сапоги в грязи, борода в саже. — Брат во Христе, давай помолимся, чтобы грешные души встретили любящий взгляд на небесах.