Сицилианская защита - страница 15
– Н-да, – почесал я затылок. – Пожалуй, его я гамадрилом или туловищем поостерегусь называть. Качалка, выживание… Да он просто диверсант какой-то!
– Первое, что я про него подумал. Но оказалось, что он на редкость миролюбив, и это подтверждено огромным количеством свидетелей, – немедленно отозвался Азов. – Абсолютно неконфликтен, субординация соблюдается неукоснительно.
– А что по оставшимся двум? – Зимин был собран и сосредоточен.
– Соловьева Мариэтта, уроженка города Кимры, золотая медаль, красный диплом, лезет наверх как матрос по вантам, без оглядки вниз. Комплексов нет, принципов нет, таланта – тоже нет, но зато невероятно работоспособна, это красной строкой выделяют все, кто с ней общается. Все, что у нее есть, ставится на карьеру. Чтобы попасть в поле зрения нашего хедхантера, три года чуть ли не жила в ректорате, поскольку именно с того времени стремилась пролезть в пресс-отдел «Радеона».
– Принципов нет, комплексов нет, рвалась в «Радеон», – задумчиво протянул я. – Чем не вариант?
– Всем не вариант, – немедленно сказал нахмурившийся Валяев. – С ней дела никто иметь не будет, она ненадежна как агент. Если она сочтет другую сторону наиболее выгодной, продаст не задумываясь.
– Верно. Плюс три года назад у нас были другие расклады с «Консорциумом»… – Азов покачал ногой. – Ну и, наконец, Звягинцева Наташа или просто Таша. На последнее имя она отзывается охотнее, чем на первое. Коренная москвичка. Оригинальна, экстравагантна, не любит заурядности, безумно талантлива и невероятно нестабильна.
– В смысле? – не понял Валяев. – Что значит «нестабильна»?
– То и значит. Будет заниматься чем-либо только до тех пор, пока ей это интересно. После того как интерес пропадает, дело будет либо заброшено, либо перейдет в разряд «тянуть лямку». Но основная штука в том, что пока есть интерес, она генерирует идеи с невероятной скоростью, и они почти всегда незаурядны. А уж потом новаций не жди. Вот так.
– Что еще по ней есть? – Зимин потер подбородок.
– Интересуется Кореей, даже корейский язык выучила, аналитический склад ума. Личная жизнь… Да нормальная личная жизнь молодой девушки, пусть даже и так странно одевающейся, по нынешним временам молодежь чего только не носит. Они нынче все продвинутые.
– И кто-то из них крот… – обвел глазами окружающих я. – Но кто? Если они все темные лошадки и при этом все как на ладони?
Трое функционеров «Радеона» дружно посмотрели на меня. Я поерзал на кресле и, опустив глаза, изрек:
– Ну, в конце концов, есть же у вас какие-то методы, способы, средства. Препараты, наконец…
– Есть, – не рисуясь, подтвердил Азов. – Как не быть. И способы и средства. И психотропные штуки разные. И правды бы мы добились, может, не сразу, не за пять минут, но за пару часов – с гарантией. Но вот какая штука – нам это не слишком нужно. Мы узнаем только часть задания этого крота. Например, то, что он должен найти к тебе подход, но вот зачем – он точно не скажет, просто потому, что и сам не знает, хотя эта информация намного интереснее и важнее. А еще интереснее то, что «Консорциуму» надо от тебя. Это, конечно, при условии, что крот посажен по твою душу.
– А может, и не по мою?
– Возможно, и не по твою, – подтвердил Азов. – Его, например, могли посадить на дальнюю перспективу. А ну как он через год-другой переползет в основное здание, на второй этаж, а там еще выше? Мы точно этого не знаем, но должны узнать.
– Вернее – ты должен узнать. – Зимин посмотрел мне в глаза. – Наблюдай, думай, оценивай, сравнивай, делай выводы. И жди. Я уверен – раз он пришел к тебе, значит, ты им нужен. Рано или поздно на тебя выйдет кто-нибудь из «Консорциума», скорее всего – какая-нибудь мелкая сошка, вот там и поглядим – куда бежать, кого мочить. Я в переносном смысле, конечно. Так что будем ждать момент истины.
– Какой истины? – обреченно спросил я.
– В последней инстанции, – безмятежно ответил мне Валяев. – Они будут пытаться тебя заполучить, причем твоей доброй волей, это их обычная практика, так они всегда работают, а возможности у них не меньше наших. Вот там и посмотрим, насколько ты нам предан.