Сид Кампеадор - страница 10

В основе этой истории, несомненно, лежит рассказ хуглара, на что явственно указывает использование диалога — прием, чуждый хроникам той эпохи, и что проявляется также в том, как искусно в рассказе расположены два отдельных эпизода описанного сражения: один из них переходит в другой, и их компоновка подчеркивает скромность и энергию героя, контрастирующих с высокомерием и неудачливостью его короля. Конечно, это один из эпизодов «Песни о Саморе», и он целиком рассчитан на то, чтобы прославить отвагу Сида и кастильцев, победивших леонцев, которые имели численное преимущество.

Позднейшая леонская версия

Вариант этого рассказа, где леонцы показаны в благоприятном свете, можно найти в хронике леонца Лукаса Туйского, написанной более чем через полтора века после сражения. Епископ Туйский не говорит, что леонцев было больше, а лишь о том, что битва была чрезвычайно жестокой и с обеих сторон в ней пало столько народа, что об этом нельзя вспомнить без скорби; наконец король Санчо и кастильцы бежали, покинув свой лагерь, но король Альфонс запретил своим преследовать беглецов. Тогда Родриго Диас воодушевил своего короля: «Галисийцы, — сказал он, — с твоим братом, королем Альфонсом, после победы спокойно спят в наших же шатрах; нападем же на них на рассвете и победим их». Санчо принял это предложение и, собрав, как мог, свое рассеянное войско, с первыми лучами солнца внезапно напал на беззаботных леонцев; те, будучи безоружными, потерпели поражение, и их король Альфонс был взят в плен в церкви Санта-Мария-де-Каррион.

Ни один из этих рассказов не приписывает Сиду предосудительных действий в сражении; тем не менее «сидо-фобы», упорно не желая читать исторических свидетельств, постоянно твердят, что Сид убедил короля Санчо Кастильского прибегнуть к низкой измене, чтобы овладеть Леон-ским королевством.

Санчо коронуется в Леоне. Альфонс и Бени-Гомесы изгнаны

Согласно любому из этих рассказов именно благодаря Кампеадору леонцы потерпели разгром под городом Бени-Гомесов; именно из-за него был низложен Альфонс.

Санчо провел своего брата в цепях по нескольким ле-онским городам и замкам, чтобы добиться покорности побежденного королевства, и сам, следуя древнему готскому обычаю, был помазан и коронован в Леоне 12 января 1072 г. Владыка Кастилии в третий раз завоевал королевский и императорский город: Санчо Великий, Фернандо Великий и Санчо Сильный один за другим утвердили падение леонской гегемонии и победоносное возникновение кастильской.

Альфонс, бывший король Леона, был отправлен братом в Бургосский замок, где к тому времени уже год томился в плену другой брат, Гарсия. Но инфанта Уррака, увидев, что ее брат, которого она любила без памяти, оказался в опасности, поспешила в Бургос, чтобы ходатайствовать перед Санчо, дабы тот отпустил его и позволил уехать в землю мавров.

Так и было сделано. Санчо взял с Альфонса клятву верности и, оказав королевские почести, отправил его в изгнание в Толедо, ко двору эмира Мамуна — большого друга и данника Альфонса.

Уррака с согласия Санчо распорядилась, чтобы Альфонса в ссылку сопровождали его воспитатель Педро Ансурес со своими братьями Гонсало и Фернандо Ансуре-сами. Бени-Ромесы, по наущению Кампеадора, оказались в такой же немилости, как и король. Следует полагать, что Санчо передал графство Каррион какому-нибудь знатному кастильцу.

Альфонс в Толедо

Мамун, предварительно получив гарантии безопасности, принял побежденного короля с почетом и поселил его в самом эмирском алькасаре, поднимающемся над городскими укреплениями напротив Алькантарского моста.

Согласно монаху — автору «Истории Силоса», изгнание Альфонса к этому прославленному двору было ниспослано провидением. Тут бывший леонский король близко познакомился с маврами, сам лично обошел хорошо защищенный город и обдумал, как потом можно захватить его.

В изгнании, на службе у Мамуна, Альфонс провел девять месяцев — с января по октябрь 1072 г. В то время он обо всем советовался с соперником Сида, графом Педро Ансуресом, слушаясь его, как школьник учителя.

И настало время, когда Педро Ансурес стал проявлять озабоченность и настороженность; он каждый день выезжал верхом в окрестности Толедо, проезжал три-четыре мили по одной из дорог, ведущих на север, и, как говорят арабы, старался поскорей выведать вести из христианской земли, расспрашивая идущих от границ путников.