Сила зверя - страница 6

Ведьма на минуту задумалась.

— Нет, — твердо ответила она. — Твоим словам я вполне доверяю, но что, если кто-то, используя колдовство, постарался повлиять на твои чувства. Меня не покидает ощущение, что они пытаются что-то утаить. Все же напрасно ты впустила их в крепость.

— Песнь Крови! — позвала Ульфхильда, пробираясь к ним сквозь толпу. — Мне нужно поговорить с тобой. Это очень срочно.

— Конечно, Ульфхильда, но Хальд…

— Я сказала то, что пока сочла нужным сообщить, — перебила ее рыжеволосая колдунья.

— Давай поговорим снаружи, — предложила Ульфхильда.

— Пойдем, если хочешь, но сначала перекусим…

— Потом, — не дав ей договорить, Ульфхильда повернулась и, не дожидаясь Песни. Крови, стала проталкиваться к выходу.

Переглянувшись с Вельгерт и Хальд, воительница недоуменно пожала плечами и последовала за женщиной-ульфбьерном.

— Чую опасность, — без предисловий объявила Ульфхильда, когда они остались одни. — А ты?

— Опасность, говоришь? Нет. Но мысли у меня были в основном заняты днем рождения Гутрун. Хальд не нравятся брат с сестрой, которых я вчера впустила в крепость. И она только что поделилась со мной своими подозрениями, а теперь еще ты.

— Мне они тоже кажутся подозрительными, — призналась Ульфхильда. — От них исходит тревожащий запах. Пробуди в себе зверя, Меченная Рунами. Дай волю его чутью, как я тебя учила.

Песнь Крови нахмурилась, услышав, как ее назвала Ульфхильда. Она впервые встретила женщину-ульфбьерна — Ульфхильду, когда оказалась на острове оборотней. Она искала у них помощи, чтобы вызволить Гутрун, томившуюся в замке ведьмы Тёкк. Но прежде чем люди-волки согласились помочь, они потребовали от нее доказательств стойкости, заставив пройти испытание на особой виселице — знаке бога Одина. Утром ее нашли полуживую. Петля, душившая ее, была порвана и опалена, а вокруг шеи чернели выжженные руны, которые никто не мог прочитать. Позднее, во время решающей битвы сила Одина, переданная ей тогда, позволила Песни Крови превратиться в чудовищного черного зверя. И с того дня Ульфхильда помогала воительнице освоиться с появившимся у нее звериным чутьем.

— Я не могла воспринимать в себе зверя так, как ты, Ульфхильда, — касаясь рун на шее, призналась Песнь Крови.

— Один всемогущий! — нетерпеливо воскликнула Ульфхильда. Она все сильнее ощущала надвигающуюся угрозу. — Я же не прошу тебя обращаться в зверя. Я понимаю твои чувства и больше не настаиваю, чтобы ты в этом упражнялась. Сейчас тебе надо всего лишь в полную силу использовать свое чутье. И советую поторопиться. Вот-вот над нашими головами разразится гроза.

Песнь Крови согласно кивнула, глубоко вздохнула и, ослабив контроль, дала волю скрытому в ней зверю. Она закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться, но почти мгновенно раскрыла их.

— Ты тоже это почувствовала? — поторопилась спросить Ульфхильда.

Встретившись с ней взглядом, воительница помрачнела.

— Да, но лишь на мгновение. Но затем что-то оттеснило это ощущение. И мне снова стало казаться, что все спокойно. Хальд предположила, что колдовство заставляет меня доверять Соль и Мани, а теперь еще и это! Клянусь зубами Фрейи! Ты права, и она также. Жди меня здесь.

Песнь Крови проскользнула в дом, где шло веселье, и вернулась с Гутрун и Хальд.

— Ульфхильда чует опасность, и я тоже, — торопливо объяснила она. — А ты, Хальд, права насчет Мани и Соль. Теперь я хочу, чтобы вы объединили свои магические силы и постарались пробиться сквозь щит колдовства, скрывающего опасность. Торопитесь!

Ведьма кивнула.

— Мы можем устроиться в моей хижине. Идем, Гутрун.

Две колдуньи поспешно удалились.

— Сторожевые башни! — внезапно воскликнула Ульфхильда и бросилась к той, где она совсем недавно разговаривала со своим другом.

Песнь Крови увидела, что на сторожевых башнях отсутствуют часовые. Она бегом вернулась в общий дом и у бочки с элем увидела Гримнира.

— Гримнир, тревога! — хватая его за рукав, крикнула она. — Предупреди остальных и назначь немедленно новых часовых. И не спускай глаз с Мани и Соль.

— Новые часовые? Мани и Соль? — переспросил Гримнир, но она уже торопилась к выходу. С досадой ругнувшись, рыжебородый воин поспешил выполнять приказание.