Сильнее ненависти - страница 37

Значит, он просто хотел сделать ей приятное?

Сандра смахнула слезинки с ресниц и взяла коктейль. Села в кресло, потянула из трубочки все еще прохладную разноцветную жидкость. В напитке ощущалась толика алкоголя, но даже так, с алкоголем и безо льда, он показался ей вкусным. Взгляд остановился на маленьком зонтике, и ей тут же вспомнились его слова о южных островах. Он всерьез воспринял ее глупую мечту и постарался осуществить ее хотя бы так.

Допив коктейль, Сандра подошла к зеркалу, расчесала и заплела волосы, взяла сумочку и спустилась в ресторан.

В ресторане царил почти такой же полумрак, как и в номере. Светильники по-прежнему не работали, зато на каждом столике горела свеча, создавая в зале некий ореол романтичности.

Клайген сидел на своем излюбленном месте, за столиком у окна, и задумчиво потягивал виски, а его заказ — большой стейк на подушке из листьев салата — стоял перед ним нетронутым и, похоже, остывал. Сандра невольно нахмурилась: слишком уж много виски в его жизни. Неужели он пьет каждый вечер?

Впрочем, почему это должно ее волновать?

Она присела напротив, и Клайген поневоле поднял на нее глаза, оторвавшись от созерцания стакана.

— Снова пьешь? — зачем-то спросила она, хотя это было очевидно.

— А что? — он демонстративно сделал глоток, предварительно встряхнув кубики льда на дне. — Что-то не так?

— У тебя проблемы с алкоголем? — напрямик спросила она.

— Даже если и так — ты мне не мать, чтобы тревожиться о моих проблемах.

— Твоя мать едва ли будет рада узнать, что ее сын спивается.

Алекс спрятал в стакане горькую усмешку.

— Ей уже все равно.

Сандра на миг умолкла в нерешительности. Неужели…

— Она умерла?

Ох, только бы он не счел ее бестактной!

— Да, и уже давно, — ответил Клайген и со скучающим видом бросил взгляд за окно.

— Мне очень жаль, — искренне сказала Сандра.

Ее родители были живы — оба — и она даже представить не могла вероятность того, что кто-то из них мог умереть. Мать с рождения дарила старшей дочери безграничную любовь, а отец окружал неизменной заботой, словно каменной стеной. Оба пеклись об ее благополучии и звонили едва ли не каждый день, чтобы справиться о делах. С братьями и сестрой Сандра не была так уж близка, но выросла с ощущением, что ее большая семья — это некий клан, в котором каждый встанет за другого горой, если возникнет необходимость.

Каково это — рано остаться без матери?

— А отец? — теперь это было уже откровенной бестактностью с ее стороны, но она не могла удержаться от вопроса.

— Он умер, когда мне было двенадцать.

— Святые угодники… — поразилась Сандра, — это ужасно! И кто же тебя воспитывал после этого?

Алекс криво усмехнулся.

— Старший брат. Во всяком случае, пытался. Но воспитатель из него хреновый, скажу я тебе. Так-то, птичка. Жил как мог. Законов не нарушал. Денег у меня, конечно, немного, зато они заработаны честным трудом. Их мне хватает на то, чтобы снимать этот долбаный номер и пить виски по вечерам, сколько влезет.

К столику подошел официант и осведомился, будет ли леди что-либо заказывать. Клайген будто вспомнил о том, что на его тарелке остывает стейк, и взялся за нож и вилку.

— Как называется тот коктейль, который ты мне принес? — спросила Сандра.

— «Летний бриз».

— Мне, пожалуйста, «Летний бриз» и лимонный чизкейк.

Алекс бросил на нее странный взгляд, но тут же вернулся к стейку.

Когда официант ушел, Сандра решила сменить тему:

— Ты говорил, что твоя компания разорилась…

— Да, твоими стараниями, — буркнул он, не поднимая глаз.

— Глупо с твоей стороны думать, будто я хотела этого.

— Хотела или нет, но добилась именно этого.

— Извини, — она помолчала, — я только хотела спросить, чем ты теперь занимаешься. Ведь у тебя есть какие-то заказчики, партнеры…

— У меня своя мастерская.

— Какая?

— Столярная.

Сандра задумалась. Значит, он все-таки не бросил свое дело даже после разорения бизнеса.

— И ты… работаешь там один?

— Да. Беру частные заказы.

Взгляд Сандры невольно упал на его руки — мозолистые, покрытые застарелыми шрамами и свежими царапинами. Да, работа с деревом объясняла их состояние… Некстати вспомнилось, какими ласковыми могут быть эти руки, и она с сожалением вздохнула.