Сильное имя Надежда! - страница 20
Ну вот! С шутками покончили, а дальше — горькая и гнилая правда…
Вообще-то мы давали подписку о не разглашении военной тайны после Ирака на 5 лет. Но пять лет уже давно прошли, поэтому напишу…
3
Писать про коррупцию и слабую боеспособность нашей армии можно много! Да и что его писать! Менять нужно!
В Ираке мне противно было смотреть на многое… На «горе-воинов», которые повыбирали себе «теплые местечки», кто в стиральной, кто командованию баньку топить и шашлычки жарить… Кто — в штабе, кто — на складе. От выездов косили, как могли, за периметр базы боялись нос высунуть! И все только выгоду из всего искали… Вот я презираю таких мужчин! Зачем только таких земля вообще носит?!! Но гнида везде зацепится и выживет!
Был как-то случай: началась перестрелка на мосту, а один «герой» вскочил в БТР и все люки задраил! Ему ребята стучат, кричат, а он:
— Отстаньте от меня! Я сплю! У меня смена отдыха!
— Да ты хоть патроны набивай! Мразь ты!
Потом ребята сказали, что они на выезды лучше будут ездить с такой «бабой» как я, но не с ним!
Но баб в Ирак берут для того, чтобы «беречь». От того блядства, что там творилось, мне тоже противно было! Но в ту сторону я пыталась даже не смотреть! Душа чище будет! Баб хранили На выезды не посылали! Но если баб это устраивало… То меня — нет! На выезды я всегда рвалась, на базе сидеть не любила! И своему командиру взвода я не «угодила»! Поэтому меня он всегда оставлял на базе. Но это фигня! Были и другие командиры, которые меня с собой на выезды брали! Иногда нелегально, прямо на ходу выбрасывая из экипажа, таких «героев», как тот!:
— Надюха, с нами поедешь?!
— С удовольствием!
— Залазь!
Брали на свой страх и риск, так как комбат меня тоже боялся выпускать…
Я с ним из-за этого часто ссорилась! Он говорил, что если погибнет десять солдат — не так страшно будет, как потерять меня одну! За это ему голову снесут! А я говорила, что задача рядового — комбата беречь, а не наоборот! И что я такой же солдат, как и все! Но выпускал он меня с базы неохотно, только, чтобы я дурью не маялась, то кроме постоянных внутренних нарядов грузил меня еще фигней всякой! Так я рисовала то эмблемы батальона на казармах, то парашюты на БТРах, то доклады для отправки в Генштаб переводила с русского на украинский, потому из штабников язык толком никто не знал Но, когда мне приказали рисовать эмблемы батальона на контейнерах, зампотыл загружал биотуалетами, набитыми американскими сухпайками! У меня лопнуло терпение! Вы вдумайтесь только! Биопараши, списанные (их КБР заменяло новыми каждую ротацию, а старые утилизировано) наш зампотыл пригреб себе! Сухпайки, которые КБР завозило нам на выезды выдавать, зампотыл тоже украл! А потом засунул еду в туалет, и самолетом в Украину!
А там его жена магазин держала, где это все продавала! Бизнесмен е…ный !!! С ума сойти можно! В голове не укладывается!
Я зампотылу сразу сказала, что рисовать не умею и у меня не выйдет!
— Получится-получится! Раз пятнадцать переделаешь и получится!
— Я могу и сто раз переделать! И все равно у меня не выйдет! А вам-то контейнеры отправлять нужно!
Нарисовала я косо-криво, лишь бы живо! Зампотыл был очень зол! Далее рисовали уже ребята. А я поняла, что надо что-то думать, потому что этим «пикассовым» трудом (от слова Пикассо) я особо не навоююсь!
И пошла в санчасть к единственному нормальному врачу, который был в миссии. Он хоть больными занимался, а не только бухал и модные «гаджеты» скупал, как это остальные врачи делали! И еще Андрей Бойцуженко (так его звали) тоже любил с базы на выезды убегать! Я сказала ему, что мне нужен пергидроль, чтобы обжечь руки, потому что рисовать я больше не буду! Он сказал, что я е…нутая! — «Ну я же руки и порезать могу о колючую проволоку», — Андрей запустил в меня пузырьком перекиси водорода. Облила руки. Они побелели. Надо снова быстро идти в санчасть, пока следы не пропали, показывать медсестрам, что у меня аллергия на краску и брать справку, что я больше не «художник»!!! Прихожу.
— Ой, а что это у тебя?! У меня округлились глаза.
— Аллергия!
— Ой, а это не заразно?!