Симеон Сенатский и его так называемая история Александрова царствования, или я не из их числа - страница 10

– Мефодий Кириллович, – бесцеремонно преградил ему дорогу Павел Петрович, – не забудьте, о чем мы с вами договорились. – И тихо шепнул ему на ухо: – Мне соловецкую Комиссию, Вам – заграничную. Не перепутайте.

– Помилуйте, князь, как я могу перепутать? – любезно возразил граф. – Долг платежом красен. Не забуду. – И, ловко обойдя князя, скрылся за дверью царского кабинета.

И предстал перед государем нашим императором Николаем I.

– Что, граф, – спросил государь Мефодия Кирилловича, – прикажите мне делать с этим? – И государь гневно швырнул на стол сию мерзкую голландскую брошюру. – Читали?

Разумеется, граф ее читал – и ответил тотчас, без раздумий:

– Читал… превесело! – Взял брошюру со стола, подошел к жарко пылающему камину (лето в Петербурге в тот год выдалось холодным), бросил ее в огонь и, глядя, как она споро загорелась, заговорил тихо, раздумчиво, мудро: – Ваше Величество, не мне Вам советовать, но раз Вы меня просите, то я бы, по нашему обыкновению, учредил две Комиссии. Первая – пусть выяснить у Ван Гротена все обстоятельства публикации сего «трактата». Не верю я, что рукопись прислана была ему из России соловецким монахом. Наши монахи по-французски не разумеют, а старец Симеон, сами знаете! – многозначительно возвысил голос граф и не стал говорить, что знал государь император о старце. – Меня другое занимает, Ваше Величество, – тревожно продолжил он. – Что если это французский перевод «Истории» покойного князя Николая Андреевича Ростова?.. и недруги наши у французского императора его выкрали, чтобы Вас с ним поссорить! – Мысли, что сам Наполеон передал сей перевод глумливой по дерзости «Истории» Ван Гротену, Мефодий Кириллович не допускал, хотя чем черт ни шутит?! И граф взглядом дал понять государю, что это возможно, но до выяснения всех обстоятельств он не смеет даже намекать о столь кощунственно-опрометчивом поступке французского императора.

Лицо государя просияло. Дело было ясное и потому простое: сия брошюра для того была издана, чтобы поссорить его с императором Франции Наполеоном. Дело за малым – создать Комиссию и послать ее в Швейцарию, где жил издатель Ван Гротен. Разумеется, возглавить ее должен был граф Большов.

– Ваше Величество, – опередил его граф – Сию Комиссию, думаю, должен возглавить или сам Павел Петрович, или кто-нибудь из его Ведомства. Он в этих делах лучше меня разберется. – И тонко улыбнулся: – С Вашего Высочайшего позволения я возглавил бы вторую Комиссию для уяснения наших, соловецких, «обстоятельств». Пусть они думают, что мы поверили, что автор сей «Истории» Ваш брат, старец Симеон.

– Превесело, – разразился хохотом государь и не без удовольствия еще раз повторил знаменитое словечко графа Большова: – Превесело Вы мне присоветовали пустить их по ложному следу, граф! Превесело!

Да уж, замечу, превеселое Дело затеял граф Большов, такое превеселое, что кровь стынет в жилах, когда вспоминаю, чем это Дело кончилось.

– Ваше Величество, – продолжил граф, когда они вдоволь нахохотались, – так как дел больших у моей Комиссии не будет, я бы хотел попутно заняться поисками оригинала сей «Истории» князя Ростова, заодно и сундучок его сыскать.

– Сундучок? – удивленно переспросил его государь. – Сыскать? Так его же искали люди из Ведомства Павла Петровича в году одиннадцатом – и не нашли!

– Плохо искали, – убежденно заверил государя Мефодий Кириллович и добавил твердо: – Я найду! И простите за дерзость, Ваше Величество, Указ непременно на этот счет надо издать. Вот текст, если позволите, сего Указа… секретного. – И граф раскрыл папку, что держал у себя под мышкой, и подал ее государю.

– Что ж, ищите, – согласился с графом государь и, прочитав Указ, подписал его, сказав при этом: – Бог в помощь, вам Мефодий Кириллович. Великое дело совершите, если этот сундук найдете! – И граф тотчас поспешно удалился, будто боялся, что государь вдруг передумает – порвет сей Указ, а автора сего Указа, чего доброго, на Соловки отправит… в кандалах, как первейшего государственно преступника.

Текст сего Указа я здесь приводить не буду, чтобы не «отягощать» свой роман документами, так что поверьте мне на слово: было за что графа на Соловки сослать. И мне удивительно, почему Павел Петрович не воспользовался этим, не растолковал государю императору, что за это не то что на Соловки, а казнить можно? Чуть было не описался – и вместо слова «можно» слово «дóлжно» не написал.