Символ и ритуал - страница 20

, повторяются почти так же часто в ритуальном цикле. Каждый из этих символов имеет, стало быть, множество референтов. Однако в каждом случае, когда он используется, — обычно в каком-либо из эпизодов ритуального представления — внимание публики привлекается лишь к одному или сравнительно небольшому числу его референтов. Процесс «избирательности» состоит в создании вокруг доминантного символа контекста символических объектов, действий, жестов, вербального поведения и социальных отношений между исполнителями ритуальных ролей (молитвы, заклинания, песни, речитативы, сказания, священные повествования и т. п.), что одновременно группирует и подчеркивает те из референтов, которые полагаются существенными в данной ситуации. Таким образом, лишь часть семантического богатства доминантного символа реализуется в одном виде ритуала или в одном из его эпизодов. Семантическую структуру доминантного символа можно сравнить с храповым колесом, каждый из зубцов которого представляет понятие или тему. Ритуальный контекст подобен защелке храпового механизма, находящейся в зацеплении с зубцами. Точка зацепления представляет значение, важное именно в данной ситуации. Колесо — это полное значение символа, выступающее в целом виде только по исполнении всего цикла ритуалов. Доминантные символы представляют набор фундаментальных тем. Символ появляется во многих ритуалах, а его значения высвечиваются порознь во многих эпизодах. Поскольку обстоятельства, при которых темы представлены ритуально, могут быть различными и поскольку темы составляют различные комбинации в каждой из ситуаций, представители культуры, вовлеченные в полный ритуальный цикл, постепенно узнают посредством повторения, вариации и контраста символов и тем, каковы ценности, законы, образцы поведения и познавательные постулаты их культуры. И что еще более важно— они узнают, в каких областях культуры и с какой интенсивностью в каждой из областей следует применять темы.

Выбор данной темы из совокупности тем символа — функция расстановки, т. е. способа, посредством которого объект или деятельность определенной символической ценности располагаются или размещаются по отношению к сходным объектам или деятельности. Один из общих приемов расстановки — это бинарная оппозиция, установление отношений двух символических средств, чьи явные противоположные качества или количества предполагают, в понятиях ассоциативных правил культуры, семантическую оппозицию. Так, когда сооружают травяную хижину для изоляции неофита на несколько месяцев во время церемонии совершеннолетия девочек у ндембу, то две основные рейки деревянного каркаса делают соответственно из древесины мудьи и мукулы (кровяное дерево). Оба вида — доминантные символы. Для ндембу мукула представляет мужа, за которого девушка выйдет замуж сразу же после обрядов совершеннолетия, а мудьи олицетворяют невесту — саму новопосвященную. Однако когда мукула рассматривается как доминантный символ всей ритуальной системы в целом, то оказывается, что у этого дерева большой набор (то, что уместно было назвать «веер») significata^>11. Основное и чувственное значение мукулы — это кровь; для доказательства своего толкования ндембу указывают на темно-красную смолу, выделяемую деревом из трещин в коре. Однако, говорят они, есть кровь мужская и кровь женская. Первая — это кровь, проливаемая воинами, охотниками и теми, кто делает обрезание по долгу службы; последняя — это менструальная и родовая кровь. Другая бинарная оппозиция в семантическом поле крови — это текущая кровь и свертывающаяся кровь. Последняя — хороша, первая — опасна.

Так, длительная менструация означает, что женская кровь вытекает понапрасну; она должна бы свернуться для образования зародыша и плаценты. А поскольку мужчины — грозный пол, то кровь, которую они вынуждают литься во время охоты и войны, может быть доброй, т. е. благоприятствующей группе, к которой они принадлежат.

Символика мукулы искусно применяется в разных ритуалах для выражения различных аспектов человеческого опыта, как его переживают ндембу. Например, в ритуале нкула, исполняемом для умилостивления духа покойной родственницы, который навлек на пациентку менструальные расстройства, явившиеся причиной бесплодия, мукула и другие красные символы контекстуально связаны с символами, присущими мужским охотничьим культам, для передачи той идеи, что пациентка ведет себя, подобно мужчине, проливающему кровь, а не подобно женщине, сберегающей кровь, как ей следовало бы. Ее «мужской хфотест» состоит в том, что ритуал в основном направлен на преодоление и приспособление к делу ее женской роли