Синдром Минотавра - страница 23

– Вполне, – прокашлявшись, ответила Ариадна. Сердце, непонятно почему, бешено заколотилось в груди…

С трудом дождавшись вечера, Ариадна чуть ли не бегом отправилась в бизнес-центр, где находился кабинет психоаналитика Тимофея Кузнецова. Охранник на входе хмыкнул, оглядев ее, когда она поинтересовалась, на какой этаж ей нужно подняться. Ариадна сделала вид, что ей все равно, что о ней думает человек в форме, обязанный следить лишь за порядком и изредка отвечать на вопросы посетителей.

Осторожно постучавшись, она приоткрыла дверь и вошла в первую комнату, которая представляла собой своего рода холл, где посетители дожидались назначенного часа. Обычная приемная, ничего особенного, даже секретаря не было – на полу лежал бежевый ковер, стояли темно-коричневые кресла, на низком столике стопками лежали глянцевые журналы и детские книжки. Ариадна присела в одно из кресел и рассеянно принялась листать журнал, как она говорила, стала читать картинки.

– Проходите, – неожиданно раздался в помещении громкий механический голос, и над дверью, ведущей в другую комнату, замигала лампа.

Ариадна вздрогнула и негромко возмутилась: – Надо Тиму сказать, чтобы либо сам приглашал посетителей, либо помощник или помощница, так и Кондрашка может схватить.

Она поднялась с кресла, свою палку брать не стала и, прохромав до двери, открыла ее. Запутавшись в тяжелой портьере, с трудом попала в кабинет, где вел прием психоаналитик. Комната больше смахивала на будуар, чем на кабинет: на окнах и дверях – бархатные портьеры глубокого темно-синего цвета, такой же по оттенку кожаный диван, на котором должны были возлежать посетители-дети, и видимо, из того же гарнитура кресло для родителей – дети вряд ли одни посещали Тимофея Кузнецова.

– Садись, – предложил Тим, появившись неожиданно из-за одной из портьер.

Ариадна сначала посмотрела на диван, а потом перевела взгляд на кресло.

– Куда хочешь, туда и садись, – Тим заметил ее нерешительность и, подойдя к ней, протянул руку.

– Ложиться не нужно? – осторожно поинтересовалась Ариадна. Она в фильмах видела, что посетители разговаривали со своими психоаналитиками исключительно лежа.

– Не обязательно, – проговорил Тим, подводя ее к креслу и усаживая в него.

Тим говорил негромко, мягко, но голос его наполнял всю комнату.

– А где ты сидишь? – спросила Ариадна, откидываясь на спинку кресла и кладя руки на подлокотники.

– Я не сижу, а обычно стою за спиной посетителя, – ответил Тим, – мы смотрим с ним в одну сторону, так как должны видеть одно и то же.

– И что вы видите? – Ариадну разбирало любопытство – Тим не соответствовал тому образу психоаналитика, который у нее сформировался о людях этой профессии.

– Разное.

Ариадна его не видела, так как он переместился за спинку кресла, но почувствовала нутром, как Тим пожал плечами. Сеанс уже начался?

– Ко мне приводят детей разного возраста и к каждому я должен найти подход, иначе грош мне цена, – продолжил он. – Мы смотрим с ними телевизор, а потом обсуждаем, кто что увидел. Этот способ восприятия информации доступен и малышам, и подросткам.

– А как ты определяешь, что показать ребенку? – Ариадна не смогла удержаться от очередного вопроса.

– При первой встрече – визуально, а уже потом, как тот прореагировал на предложенный фильм. Ухоженные ногти, аккуратная по моде стрижка. Не удивлюсь, если ты регулярно делаешь педикюр, – перешел Тим к обсуждению Ариадны.

Та спрятала руки под себя.

– Мои работодатели считали, что их ребенка должны окружать люди с хорошим вкусом и аккуратные в быту. У нашего водителя, – Ариадна запнулась и замолчала.

– Ну-ну, так что там с вашим водителем? – Тим сделал вид, что не понял, почему его посетительница перестала говорить.

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком… – Ариадна нисколько не рассердилась на Тима. По себе и окружающим знала, что работа накладывает определенный отпечаток на манеры и речь.

– Ты сама относишься к себе со снисхождением, – парировал Тим.

– …С таким маленьким глупым ребенком.

Она надулась и потупилась, не зная, о чем еще говорить или спрашивать.

«Обними меня, поцелуй меня, люби меня», – вдруг пришла ей в голову шальная мысль.