Синие горы - страница 6

Стало так круто, что можно было свободно упираться в склон рукой.

«Не туда мы идем», — тревожно думал Павлуша, но впереди виднелся просвет; казалось, что именно там проходит дорога, и он успокаивался. Подходили, и оказывалось, что это просто уступ, за которым снова следовал крутой подъем. Лес изменился. Пихты остались внизу. Вокруг тесно росли молодые буки. Их серые стволы были как-то странно одинаково изогнуты и напоминали громадные рыболовные крючки, воткнутые в землю. «Почему они так растут?» — подумал Павлуша.

— Смотрите, березка! — хрипло закричала Лина.

Березке обрадовались, как старой знакомой. Ее свежие клейкие листочки, по-видимому, только что распустились.

Дальше пошел низкорослый, перекрученный березняк, на котором еще и почки не все раскрылись. Лес кончился. Тропа вывела на заболоченную поляну с низкой мокрой травой и исчезла. Впереди виднелись темно-серые скалы, закрывшие горизонт.

— Так и есть, — мрачно сказал Юра, осторожно опускаясь на камень. — Черт знает куда забрались. — Он достал платок, вытер разгоряченное лицо да так и застыл с платком, поднесенным ко лбу. Напротив, через ущелье, вставал перед ними главный хребет. Вот они, снежные горы!..

Павлуша и Юра молча стояли, пораженные суровым и величественным нагромождением снега и острых скалистых вершин, свободно и гордо взлетавших в небо. Лина безучастно сидела на камне, опустив голову.

— Что с тобой, Лина? — тревожно спросил Павлуша.

— Знаешь, Павлуша, очень болит голова и тошнит. У меня, наверное, горная болезнь, — смущенно произнесла Лина.

Цветы, прикрепленные к ее шляпе, поникли так же, как сама девушка, но по-прежнему испускали резкий, дурманящий аромат.

— Странно, — сказал Мухин. — Какая здесь высота? Не должно быть горняшки. А ты полежи.

Лина сняла шляпу и легла. Прохладный ветер обвевал ее горячее лицо. Стало как будто легче.

Юноши вдвоем обсуждали сложившееся положение. Было совершенно ясно, что они сбились с правильного пути еще там, где переходили дорогу. Павлуша не напоминал о том, что они сюда забрались по настоянию Мухина. К чему? Не все ли теперь равно?

— Так что, назад? — спросил Юра.

Павлуша помолчал.

— Видишь, — сказал он, показывая рукой, в которой был компас, — долина кончается. Ледник видишь, границу леса?..

— Ну?

— Лагерь там. Близко, правда?

— Близко, — согласился Юра.

— Теперь смотри, — продолжал Павел. — Если пройти здесь по склону и там, у серого камня, спуститься в лес, мы попадем прямо в лагерь. Высоты не потеряем. Ведь если мы спустимся, то это не только дальше. Еще и по дороге снова подниматься придется.

Юра недоверчиво покачал головой.

— Так-то оно так. Только еще куда-нибудь заберемся и не вылезти будет. — Он помолчал и зло добавил: — С этим проклятым чемоданом.

— Ну, спускайся, — холодно сказал Павлуша.

— Как спускаться? — удивился Юра. — Одному?

— Как хочешь.

— Я тебе скажу, это черт знает что такое. — Глаза Мухина зажглись гневом.

— А кто нас сюда тянул? — не удержался Павлуша. — Кто?

— Так я ошибся и сознаюсь.

Павлуша вдруг понял, что наговорил лишнее, но расставаться со своей идеей ему не хотелось. Он уже два раза водил туристов. Да, не в горах, но ведь сейчас путь совершенно ясный. Просто Мухин боится. Павлуша где-то читал, что в критических положениях начальник должен быть твердым и не отступать от принятого решения. Правда, его начальником еще никто не избрал. Но ведь Мухин уже осрамился?

— Пойдем спросим Лину. Как она? — сдерживая себя, предложил Мухин.

Павлуша сказал Лине, стараясь быть объективным:

— Лина, мы заблудились. — Девушка села. — Надо или идти обратно, терять высоту и время…

— Не нажимай, — перебил его Юра.

— … или пройти склоном. Это ближе. Ты как, сможешь здесь идти?

Вопрос был рассчитан на самолюбие.

— Могу, — сказала Лина. В самом деле, что она, уж такая слабая, что ли? Просто голова болит.

— Один — ноль в твою пользу, — сказал Юра и пошел к своему рюкзаку.

— Чемодан-то ты мне отдай, — потребовал Павлуша.

— Не дам.

— Нет, отдай!

Павлуша теперь шел впереди. Они обогнули скалы, на которых красной и черной краской были нарисованы какие-то стрелы. «Странные знаки», — подумал Павлуша. Юра, видимо, тоже заметил их и сказал: