Синий дождь - страница 7

- Сашка, елки-палки… Нет, ну можешь не есть. Пожалуйста. Как хочешь. Пожи-вешь в общаге, вспомнишь не раз эту яичницу. И молоко Белкино вспомнишь… Да и нас самих с Белочкой тоже. А пока можешь и покапризничать, конечно, золотко. Один черт – вечером поезд, и поедем мы с тобой... Ту – тууу… Поедем… Никуда не денешься… Ну, некуда деваться, Саш… Надо.

Саша с нажимом провела пальцем по стеклу, рисуя вторую черту под первой. Мок-рое стекло истерично взвизгнуло, вниз рухнул водопад капелек. Отраженная в окне мама театрально подняла руки к воображаемому небу, красиво изогнувшись в неиспорченной утренней яичницей талии, затем обессилено уронила их вниз.

- Нет, ну…А-а, некогда мне тут с тобой сопли разводить. Можешь есть, можешь не есть… Посуду не забудь помыть, я побежала. – Все это мама выговорила быстро и на хо-ду, успев за это время сдернуть с вешалки пальто, сунуть правую руку в рукав, схватить ею же стоявший в углу зонт-шпагу и выскользнуть за дверь. Прижавшись носом к стеклу, Саша видела, как мама быстро пересекала двор, смешно семеня ногами на скользкой до-рожке и на ходу всовывая в рукав левую руку. Зажатый подмышкой зонт едва не вывалил-ся в снег. Ловя его, мама крутанулась на месте, с плеча соскочил ремешок сумочки, саму сумочку мама поймала уже на коленке и на секунду раздосадовано остановилась, смешно прижав ее к груди и пытаясь открыть против ветра огромный - «семейный», как она его называла, зонт. От нетерпения у нее подогнулись коленки и перекосило спину. Но, спра-вившись с зонтом, она оглянулась на маячившую в окне Сашу, махнула ей рукой и рас-смеялась. Саша улыбнулась тоже и вжалась всем лицом в стекло.

Мама скрылась в утренней темноте, только немного было еще видно светлое пятно - ее пальто.

Глава одиннадцатая

О том, как продолжается Сашино утро… И некоторые Сашины размышления

Саша опустилась обратно на Венского, поуютней завернулась в одеяло. Посидела немножко, слегка раскачивая скрипучий стул и баюкая пригревшуюся на ее руках Маню. Что-то бормотал радиоприемник на дальнем углу стола, так тихо, что было не разобрать даже – музыка то была, или ведущий о чем-то говорил. Выпростав руку из-под одеяла, Саша потянулась и повернула колесико регулятора громкости.

- Капли на лице – это просто дождь,

А, может, плачу это я 

Дождь очистил все

И душа, захлюпав, вдруг размокла у меня,

– пел хрипловатый мужской голос.

Опершись подбородком на голый локоть, Саша внимательно прослушала всю пес-ню до конца. И вдруг очень отчетливо поняла, что она уезжает сегодня. Так бывало с ней – когда вроде бы давно знакомые вещи или ежедневно слышанные слова вдруг начинают выглядеть и слышаться совершенно не так, как всегда. Просто однажды неожиданно на-ступает момент, когда вдруг воспринимаешь это иначе, - ну то, что, казалось бы, знаешь уже давно… Иначе, с особенной ясностью: ярко и отчетливо. И всегда внезапно. И пугала ее именно эта внезапность понимания. Как будто кто-то смахивал с оконного стекла дож-девую влагу и сразу становился виден невидимый до этого двор с березой. И сиреневые кусты. И просевшие под весенними ветрами сугробы. Все, на что просто никогда не об-ращалось никакого внимания. И оттого, что картинка проявлялась неожиданно, станови-лось страшно. Может быть, потому что непонятно – кто протер для тебя окошко.

Очень захотелось увидеть Сашу, но он наверняка еще спал. Забив на колхоз, Саша по утрам долго не вставал – без надобности. На всякий случай Саша взобралась на Вен-ского и, прижавшись щекой к холодному стеклу, заглянула на соседскую половину двора. Нет, спят, - и Саша, и его баба Света, иначе был бы виден падающий из окон их кухни-веранды свет. Вздохнув, Саша сползла на пол и на цыпочках, чтоб не было так холодно, пробежала в комнату. Выключила свет и улеглась обратно на свою кровать. Маню при-строила рядом, заботливо укрыла ее своим одеялом, подтянула к животу холодные колен-ки, озябшие ладошки сунула между лодыжек. Пошевелила пальцами ног – тоже замерзли пока сидела на Венском. Ничего, сейчас все отогреется. Хорошо. Тепло. Тихо. Темно. Темно, но не страшно. Оттого, что тепло и тихо. И Маня в пахнущей медом кроватке ря-дом… Чего ж тут бояться?