Синий город на картине
Рассказ
Владиславу Крапивину посвящается.
Здание детского дома было серым, как снаружи, так и внутри. А в коридорах, на всех этажах стоял какой-то кислый запах. Он пронизывал все помещения насквозь, проникая в спальные комнаты воспитанников, и казалось, совсем не уменьшаясь с расстоянием. Исходил запах из кухни. Но все пропиталось им настолько, что первоначальный источник запаха уже не имел никакого значения. Все настолько привыкли к нему, что подсознание попросту отрезало этот фон. И только в столовой, отделённой от кухни тонкой перегородкой, запах воспринимался сильнее.
Дебильная повариха раскладывала по тарелкам еду. При этом вид у неё был такой, словно её оторвали от каких-то важных дел, ради этой не нужной никому пустяковины. На расплывшемся лице поварихи сверкали маленькие глазки.
- Лопайте, детки дорогие, - невнятно бормотала она, накладывая в миску то ли жидкое пюре, то ли густой суп, - всё для вас, всё для деток, лопайте, дорогие мои.
Дети разного возраста молча брали свои миски. Им больше ничего не оставалось. Среди воспитанников ходили слухи, что повариха по вечерам, что-то там принимает и потому днём не совсем хорошо понимает, в каком собственно мире находится. С омерзением, посмотрев на расплывшуюся тушу женщины, Денис подумал, что это весьма похоже на правду.
Он немного помедлил, желая убедить себя, не говорить то, что собирался, знал ведь, что ничего хорошего из этого не выйдет, и не смог: четыре месяца интернатской жизни не смогли вытравить из тринадцатилетнего мальчишки чувство собственного достоинства.
- Марья Игнатьевна, - сказал он, глядя поварихе прямо в лицо. - Почему вы считаете, что здесь свиньи. Здесь вообще-то люди едят.
- А? - тупо переспросила Марья Игнатьевна. Судя по выражению её лица, она, наконец-то, попыталась точно понять насчёт мира своего пребывания, вроде бы получалось, что он реальный. Лицо её побелело: не иначе как от умственных усилий. И Денис не удержался от того, что бы ей ещё немного помочь.
- Это свиньи лопают, Марья Игнатьевна. - Люди едят! Неужели вы этого не знаете?
- А-а-а! - на этот раз это самое "а", вышло у поварихи громко и протяжно. Потом она уставила палец прямо Денису в грудь. - Он меня оскорбляет!
Как именно? - хотел было спросить Денис, но не успел. На вопль прибежала дежурная воспитательница. Разбираться она, конечно, ни в чём не стала.