Синий конверт - страница 11

— Аня, — тихо сказал он ей на ухо. — Пошли ужинать. Я угощаю.

Неузнанное российское лицо внимательно посмотрело ему вслед, вздохнуло и поставило на красное. Увы, фарт закончился так же неожиданно, как и начался. Безумный стол пришел в себя.

Анна медленно открыла глаза и узрела гору фишек. Ее тут же начало трясти запоздалой ломкой азарта. Не отрывая взгляда от подноса, она шла следом за Путиловским, как шли средневековые дети за дудочкой крысолова. И только когда в ресторане официант принес замороженную бутылку «Дом Периньон», она разжала кулачки — надо же было взять фужер.

Выигрыш честно поделили пополам — по триста двадцать семь тысяч шестьсот восемьдесят франков на человека. Больше в казино не ходили.

Взамен номеров в гостинице они сняли целую виллу, принадлежавшую какой-то августейшей английской чете, и провели на ней незабываемые две недели, описание которых можно найти в Библии, в Ветхом Завете с первых дней сотворения мира вплоть до грехопадения Адама и Евы.

Приходящие прислуга и повар делали их жизнь вполне райской. Вечерами они уезжали ужинать в разные уголки побережья, а вернувшись, любили друг друга в самых неожиданных уголках виллы и большого сада. И тогда их обнаженные тела белели в ночи промеж деревьев, как тела Адама и Евы белели в раю, в котором не было солнца и греха…

Обратная дорога была покороче, потому что Путиловского и кота привезли прямо к дому. Дверь открыла Лейда Карловна. Путиловский еще не успел ничего сказать, как Макс, почуявший жилище, высунул мордочку из-за пазухи.

Высунувшись, он безошибочно уставился прямо в глаза Лейде Карловне, поняв, что пищей в этом доме заведует она, и только она. И Лейда Карловна также безмолвно уставилась в глаза коту. Путиловский заволновался: пауза затянулась…

Два господина сидели за накрытым к товарищескому ужину столом и дружелюбно смотрели друг на друга. По всему было видно, что эта компания приятна обоим в одинаковой степени. Никого более в квартире не было, и оттого выражение приятельской симпатии только усиливалось.

Ужин еще не начался, и посему стол, подготовленный приглашенным ресторатором, блистал девственной красотой, столь волнующей сердце каждого гурмана.

По прихоти хозяина меню было целиком рыбным и белым — ничего красного и революционного не присутствовало. Белое сухое вино, белая водка во льду, астраханская белорыбица холодного копчения со светло-янтарными прожилками жирка, камская севрюжка под белым хреновым соусом, белые грибки, устрицы с лимоном, белый виноград и белый пломбир на десерт — все просто и вкусно. Из цветового ряда выбивалась лишь зернистая икра, но калач под нее в салфетке был исключительно белым и горячим.

С него, пока не остыл, и начали: разрезав пополам, закрыли мякоть вкуснейшим вологодским маслом, а поверх масла — зернистой икоркой. Пока масло подтаивало от теплоты калача, быстро налили по большой рюмке холодного хлебного вина и, вновь ласково посмотрев в глаза друг другу, молча опрокинули в горло водку и так же молча закусили калачом.

Глаза у обоих прослезились, дух перехватило, но он тут же вырос и окреп. Всякий пьющий русский знает из своего горького опыта, что чувство мужского единения в первые двадцать секунд после рюмки обостряется донельзя. И если при этом быстро выпить по второй, то мир преображается волшебным образом: все наносное и временное уходит куда-то в запасники памяти (до утра!), а впереди зримо проступают фундаментальные вопросы мироздания, выяснению которых и посвящается оставшаяся часть ужина.

Когда молчание стало немного тяготить потенциальных собеседников, его нарушил хозяин квартиры, Сергей Васильевич Зубатов.

— Ну-с, Евгений Филиппович, — многозначительно сказал он, — давайте по второй.

ДОСЬЕ. ЗУБАТОВ СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

Родился в 1864 году в офицерской семье. Учился в 5-й Московской гимназии, полного курсане кончил, вышел из 7-го класса. В 1884 году определен канцелярским служителем в Московскую дворянскую опеку. В 1886 году телеграфист III разряда на Московской Центральной станции. С начала 1889 года — чиновник для поручений в Московском охранном отделении. С 1894 года — помощник начальника Московского охранного отделения, с 1896 — начальник вышеуказанного отделения в чине полковника жандармерии. Создатель системы политического сыска в России. Родоначальник тактики «полицейского» социализма.