Синий махаон - страница 6

Гусеница парусника алкиноя приготовилась к окукливанию, привязала себя шелковым пояском к ветке.

Парусник алкиной (куколка).

В более северных районах живет малый ночной павлиний глаз. Самцы этой бабочки летают днем, они мало похожи на самок.

Труднее было найти ночных бабочек. Ночью на свет летели не только бабочки, но и комары: Пятигорск в те времена был малярийным местом. Кроме того, считалось, что на свет могут залететь летучие мыши, которые будто бы имеют привычку цепляться за волосы. Тогда этому почему-то верили. Поэтому окна вечером старались не открывать, и для меня праздником были вечера, когда это правило нарушалось.

Особенно запомнился мне один вечер в середине мая 1935 года. Уже отцвела сирень, на яблонях были довольно крупные завязи. В этот вечер к нам пришёл кто-то из знакомых, и все сидели за столом. Было очень душно, невыносимо душно, и пришлось открыть окно. Чёрная ночь была совсем рядом, а в этой ночи жили своей жизнью невиданные бабочки. Я был настороже.

И всё же я пропустил момент, когда в комнате появилось это существо. Что-то огромное, тёмное ударилось в абажур лампы и учинило переполох.

— Летучая мышь! Гоните её! Полотенцем, полотенцем!

Мама, опасаясь за свои волосы, выскочила в коридор, мужчины бились с непрошеной гостьей. Но я-то знал, кто это! И я знал, что надо делать,— я закрыл окно. А огромная бабочка, напуганная, металась по комнате. Я больше всего боялся, что её заденут полотенцем.

— Стойте, это бабочка! — вопил я.

И наконец, преследователи остановились. Усталая бабочка, ударившись раза два о стены, успокоилась и села на штору.

Да, это была она — сатурния, серо-коричневая, с зигзагами молний поперёк крыла, с четырьмя цветными глазами и белой, как из горностаевого меха, оторочкой по краю крыльев.

Она сидела в тени. Ярко выделялась светлая кайма, да четыре глаза пронзительно глядели на меня из темноты.

Грушевая сатурния, или большой ночной павлиний глаз. Бабочка водится в южных районах европейской части нашей страны и в Закавказье. Гусеница питается листьями плодовых деревьев. Размах крыльев бабочки до 15 сантиметров.

Мне стало жутковато, и, вероятно, не только мне. Наш гость сказал:

— Не прикасайся к ней, её нельзя трогать! Она приносит несчастье!

— Какое несчастье? — я нерешительно остановился.

— Не  трогай! Видишь, какое страшилище, глаза-то, глаза!

Я стоял не двигаясь. Гость нагнал на меня страху.

— Если её поймать, будет буря,— наконец произнёс он. У меня отлегло от сердца.

«Всего-то буря»,— подумал я, и бабочка была у меня в руках. Ей нашлось место в большой коробке.

Всю ночь я не спал, прислушиваясь, как трепыхается в коробке моя добыча. Вскочив чуть свет, я приоткрыл коробку. Вид у бабочки был жалкий, пыльца облетела, крылья обтрепались. Но всюду на стенках коробки я увидел множество маленьких белых продолговатых яиц.

Дальнейшее изучение пришлось отложить, так как нужно было одеваться, завтракать, идти в детский сад.

Но и в детском саду я ни на минуту не забывал о вчерашнем происшествии.

А днём налетела гроза, ураган ломал деревья. Небо непрерывно полосовали молнии, а мне чудились зигзаги на крыльях сатурнии. Ливень перешёл в град, и детей увели в комнаты на противоположной стороне дома, так как градины грозили разбить окна. Стоял грохот от града, от грома, от ветра, от сорванных с крыши листов железа.

А когда всё стихло и нас отпустили домой, возвращаться пришлось по толстому слою града, стёкла в окнах были разбиты, на деревьях не было ни одного листочка, ни одной завязи. Было очень холодно. Деревья в тот год цвели и распускались вторично, но яблоки поспеть не успели.

Придя домой, я со страхом открыл коробку и выпустил бабочку в окно.

Впоследствии я много раз ловил сатурний, но буря больше не повторялась ни разу. Теперь-то я думаю, что наш гость просто знал прогноз погоды.

Мой внук как-то спросил меня:

 — А какие самые большие-пребольшие бабочки?

 — Вот такие,— и я отмерил на его ручонке целую у пядь.

— А мы поймаем такую?

— Может быть, и поймаем, если когда-нибудь попадём с тобой в Бразилию, Африку или Новую Гвинею.