Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях - страница 5

Имя, составленное на первом сочинении, позволило обратить внимание читателей и на работы, посвященные Востоку. За античностью как бы следовал Восток. Впрочем, сложные перипетии русско-турецких отношений уже давно привлекали к восточному вопросу внимание российской публики. Однако востоковедческая подготовка Базили еще была недостаточна, и он был склонен акцентировать внимание на восточной экзотике. И все-таки природный ум, детство, проведенное в Стамбуле, сохранившиеся связи в османской среде – все это позволило Константину Михайловичу проникнуть достаточно глубоко в понимание существа общественного устройства Османской империи, достоверно обрисовать ее быт и народную культуру. С большой убедительностью он показал трагическую незащищенность личности в общественно-политической системе империи, а также корпоративную замкнутость этнорелигиозных общин, ее населяющих. Восприняв эти особенности как основные черты общественного строя империи, Базили будет в дальнейшем с большой проницательностью выявлять на материалах Сирии первые при знаки изменения социально-политических представлений и наст роений османского населения.

«Босфор и новые очерки Константинополя», удостоенные монаршего пожалования бриллиантовым перстнем, на этот раз были критически встречены О.И. Сенковским. Отзыв на книгу, помещенный в «Библиотеке для чтения», одном из самых авторитетных журналов России, уязвил самолюбие автора и вызвал протест его друзей. Однако, думается, Осип Иванович был ближе к истине, хотя и выражал ее по обыкновению в язвительно-остроумной форме{«Новое сочинение г. Базили, – говорилось в рецензии, – без сомнения, написано приятно и отличается тою же занимательностью, как и два прежние. Но г. Базили подвергается опасности испытать судьбу тех путешественников, которые, побывав в одной земле, вечно и при всяком случае говорят о ней: его не станут слушать! (Не забудем, что сам Сенковский после двухлетнего пребывания в Стамбуле, Сирии и Египте опубликовал всего две, но блестящие, повести, основанные на воспоминаниях. – И. С.) После одного путешествия по Турции или, точнее, около Турции пять томов очерков без плана, без связи – полно! Это, наконец, наскучит. Очерки да очерки: весьма хорошо сделал бы автор, если бы перестал черкать и написал правильное сочинение о своем предмете, тем более что три четверти этих «Новых очерков» выписаны из разных сочинений о Турции: почти на каждой странице встречаются знакомые вам места, которые вы прежде читали. Если выписывать, так уж выписывать систематически, для составления полной и удовлетворительной картины. Это – наше мнение». (Библиотека для чтения. 1837. Т. 20. Ч. 1. Отд. VI. С. 20.)}.

Базили созревал для более глубоких и аналитических занятий. Известную школу в этом отношении он прошел благодаря участию в важных для того времени энциклопедических изданиях – Энциклопедическом лексиконе Плюшара и Военном энциклопедическом лексиконе. В первом из них Базили редактировал отдел Греции (О.И. Сенковский – отдел Востока) и писал статьи о древней истории Рима, Греции и Востока. Работа в энциклопедиях дисциплинировала научные занятия Бази ли, учила его ценить точное и строгое изложение исторических фактов, способствовала изменению угла зрения, под которым он рассматривал исторические события. В его творчестве труд историка начинал преобладать над видением литератора, и этот процесс получил свое завершение при написании «Сирии и Палестины…» – уже собственно исторического сочинения, вместе с тем не утерявшего достоинств литературного изложения, что придавало описанию событийной истории образность, а характеристикам исторических персонажей психологическую глубину.

Но от создания «Сирии и Палестины…» Константина Михайловича отделяло еще десять лет активной служебной деятельности.

В январе 1837 г. «за отличие по службе» Базили был пожалован в губернские секретари и направлен в «Комитет об устройстве Закавказского края». Литературные успехи, открывшие Базили двери высшего света (по воспоминаниям Халчинского, его «радушно принимали» Плетнев, Жуковский, Пушкин, Одоевский), поставили его и на Кавказе в особое положение: к месту службы он едет вместе с К.В. Нессельроде (некогда ведавшим иностранными делами России совместно с И. Каподистрией) и даже проводит несколько дней в саратовском имении министра иностранных дел.