Система мира - страница 22

– Однако невольники работают, а паровые машины – нет!

– Невольники могут прекратить работу, а паровые машины, как только мистер Ньюкомен их запустит, – нет, ибо, в отличие от невольников, не обладают свободной волей.

– Но как рядовому вкладчику проникнуться вашей уверенностью?

– Пусть взглянет на это здание, – Даниель вновь кивнул на собор Святого Павла, – и отметит, что оно не падает. Рассмотрите вблизи его арки, мистер Тредер, – все они имеют форму параболы. Сэр Кристофер Рен сделал их такими по совету Гука, ибо Гук показал, каким им следует быть.

– Я не поспеваю за вашей мыслью. Собор великолепен. Я не вижу никакой связи с паровыми машинами.

– И купола, и машины подчинены законам физики, которые, в свою очередь, можно рассчитать математически. Законы эти нам известны, – объявил Даниель, – и зиждутся на основаниях не менее прочных, чем ваше ремесло.

Они остановились перед узким проулком, ведущим к Крейн-корту. Кучер направил лошадей туда, крикнув, чтобы багажная телега ехала следом; остальному каравану, включавшему на этом этапе ещё две кареты и вторую подводу с вещами, надлежало поворачивать в сторону Ладгейт.

Втиснуть лошадей, упряжь и карету в арку было всё равно что втолкнуть в бутылку игрушечный кораблик с полным парусным вооружением. В какой-то момент они окончательно застопорились, и Даниель, глядевший в боковое окно, очутился нос к носу с пешеходом – тощим, рябым малым лет тридцати, которому маневры каравана не давали пройти по Флит-стрит. Малый этот, в облезлом парике из конского волоса, с дымным фонарём в одной руке и палкой в другой, смотрел через окошко с таким искренним любопытством, что мистер Тредер возмущённо закричал:

– Проходи, почтенный, нас проверять нечего!

Карета въехала в узкий каменный мешок Крейн-корта.

– Это кто-то из новых соседей Королевского общества? – спросил Даниель.

– Дозорный? Полагаю, нет!

– Каждый обыватель должен в свой черед обходить улицу дозором, – педантично заметил Даниель, – и посему я заключаю…

– Акт был принят двадцать лет назад, – отвечал мистер Тредер, явно сочувствуя наивности своего спутника. – Домовладельцы взяли обычай в складчину нанимать вместо себя какого-нибудь бездельника. Раз вы встретили его сегодня вечером, то встретите и завтра, если только он не будет сидеть в кабаке.

Они продолжали осторожно ползти вперёд. За аркой двор расширялся так, что здесь могли бы, хоть и впритирку, разминуться два экипажа.

– Я предпочёл бы оставить вас в доме какого-нибудь уважаемого члена Общества, – заметил мистер Тредер. – Вы ведь, надеюсь, с ними не в ссоре? – пошутил он, желая закончить путешествие на весёлой ноте.

«Скоро буду», – подумал Даниель, а вслух сказал:

– У меня в кармане несколько приглашений, и я намерен расходовать их методично.

– Как скряга – монеты! – воскликнул мистер Тредер, всё ещё пытаясь разогреть Даниеля до того градуса веселья, который, на его взгляд, приличествовал расставанию. Возможно, это означало, что он хотел бы видеться и в дальнейшем.

– Или как солдат – пули, – отвечал Даниель.

– Присовокупите ещё одно!

– Что-что?

– Ещё одно приглашение! Вы должны погостить несколько дней у меня, доктор Уотерхауз; в противном случае я сочту себя оскорблённым!

Прежде чем Даниель придумал вежливую отговорку, карета остановилась. В тот же миг дверцу потянул на себя какой-то человек, которого Даниель счёл привратником, только почему-то одетым в лучший воскресный наряд. Был он не из привратников-верзил, а высокий, обычного сложения, лет сорока пяти, чисто выбритый и отчасти напоминал джентльмена.

– Это я, – сказал Даниель, видя, что привратник не знает, кто из двух пассажиров – почётный гость.

– Милости просим в Крейн-корт, доктор Уотерхауз, – объявил привратник искренне, но без теплоты. Он говорил с французским акцентом. – Анри Арланк, к вашим услугам.

– Гугенот, – пробормотал мистер Тредер, покуда Анри Арланк помогал Даниелю выбраться на мостовую.

Даниель взглянул на здание, образующее заднюю стену двора, – оно выглядело в точности как на гравюрах, то есть очень просто и незатейливо. Он обернулся на Флит-стрит. Обзор загораживала телега, которая долго не могла въехать в арку и отстала от кареты футов на пятьдесят.