Системщик - страница 17

Три.

Шестьсот семнадцатый вынырнул из ярких, насыщенных деталями и ощущениями воспоминаний и поправил себя.

Изначально Игр было три.

Реалистичный симулятор сельского хозяйства и животноводчества «Земля 3.0», которой увлекались переселенцы, склонные к ведению натурального хозяйства, обработке земли, помощи в уходе за саженцами и первыми генетически измененными живыми существами, постепенно выводящимися прямо на поверхности экзопланеты. Правда, пока лишь в полностью автономных экранированных заповедниках.

«Таркит», идеально подошедший для массивного привлечения разнорабочих роботов с самым широким полем применения.

И «Тау», симулятор космических полетов, необходимый для защиты Станций, разведки ближайших планет и спутников, в которых вполне могли обнаружиться ресурсы, нужные для функционирования кораблей землян и всех их систем, космических и наземных. И обнаружились, благодаря чему на Станциях благополучно существовало уже четвертое поколение первопроходцев. Именно в «Тау» играло большинство бойцов из кораблей военного сопровождения. Ровно до тех самых пор, пока из-за сбоя в системе этой игры почти все они разом погибли, оставив после себя лишь пустые оболочки тел с напрочь изжаренными мозгами.

«Тау» перестала существовать, зато «Таркит» расцвел небывалым, пышным цветом.

Мрачные воспоминания, от которых ему долгое время удавалось сбегать в холодную и мрачную «здесь и сейчас» реальность, грозили вылезти на поверхность, отравив и без того не особенно радужное настроение Шестьсот семнадцатого. Закончив с примитивными тестами, он подключил к сложному нутру своего робота диагностическое оборудование. Запустив полный цикл проверки, с неохотой перекусил безвкусным белковым пайком, швырнул упаковку в окошко системы вторичной переработки материала.

Тело, привыкшее к постоянной активности, просилось в дело, тогда как разум подсказывал, что наличествующих знаний о «Тарките» ему определенно не хватит. Слишком много вопросов оставалось без ответа. Чрезмерное количество факторов не могло быть учтено. Ему определенно требовалась дополнительная разведка.

А что могло подойти лучше для выполнения всех трех потребностей, как не прогулка в переполненную слухами об Игре «Дыру»?

***

Сегодня в «Дыре» людей оказалось намного меньше обычного. Двое совсем уж конечных забулдыг валялись у обломков блокщита, символично обозначавших порог заведения. Еще один, выглядевший поприличнее, свернулся клубком внутри, у высоких металлических бочек, служивших опорой для длинной барменской стойки. Столешница, составленная из дверец шкафов и узких шлюзов, в каком-то извращенном смысле походила на необычное произведение дизайнерского искусства.

Стойку и стоявшего за ней бармена – на удивление благопристойного мужчину лет пятидесяти, с белоснежной, заботливо подстриженной бородой – от прочего пространства отделал редкий частокол из высоких, барных стульев. Кроме этого в «Дыре» имелось также несколько диванов в сносном состоянии, десять разномастных столов и десятка три того, что называлось стульями, напоминало их или могло заменять таковые в функциональном смысле.

Самой же крутой вещью «Дыры», настолько впечатляющей, что ради нее стоило хотя бы изредка, но все же посещать это отвратное местечко, были «люстры».

Освещать бар круглосуточно - слишком дорогое удовольствие, а мерцание уличных продольных линий иллюминации и витрин сюда попросту не добиралось. И тогда кто-то воистину гениальный нашел отличное решение этой проблемы. В центре комнаты висела всего одна слабенькая лампочка без абажура, работавшая от мини-электрогенератора, зато вокруг нее, будто причудливые сталактиты, свисали с потолка гроздья разноцветных стеклянных бутылок самых необычных форм и оттенков. Некоторые из них отражали свет сами по себе, к другим заботливо приклеили небольшие кусочки зеркал. Усиленный, подкрашенный, перенаправленный свет разливался по всему помещению. Сами бутылки сверкали и искрились, как сказочные драгоценности, и любой сквозняк, любое неудачное движение посетителя могли вмиг преобразить пространство только лишь из-за одного осколка зеркала, сместившего свое положение. Удивительно, как вообще на всей Станции смогло обнаружиться столько стекла – непрактичного, хрупкого и небезопасного материала, уже давно замененного всеми разновидностями пластика. Но факт оставался фактом. «Дыра», запущенное и забытое всеми богами место, радовала глаз именно этим странным элементом декора.