Системщик - страница 9
Странный все-таки тип. Но и не сказать, что его слова не заинтриговали.
Техник с именем вместо номера. Противоестественно голубые глаза, которые определенно не были изменены линзами, в этом сомнений не было. И Системщик, которого против всякого здравого смысла отправили в Игру.
В совпадения Шестьсот семнадцатый не верил. Не положено было. Да и часто именно то, что на первый взгляд напоминало случайное стечение обстоятельств, на проверку оказывалось чем-то куда более серьезным и значимым.
Помедлив пару секунд, парень осторожно полез в капсулу, стараясь случайно ничего не зацепить. Шланги на маске постоянно мешались и откровенно раздражали, но с ними приходилось соблюдать предельную осторожность.
Наконец, он улегся на приятно изогнутое дно камеры, крышка с жужжанием встала на место, шикнули фиксаторы. Шестьсот семнадцатый активировал голографическую панель управления, дал команду предварительной проверки работоспособности всех систем, и только когда панель выдала положительный результат – нажал кнопку подачи рассола.
Жидкость, наполнявшая капсулу изнутри, была приятно теплой и легко проникала сквозь мембрану костюма, лаская кожу. Но чем выше поднимался ее уровень, тем быстрее билось сердце парня. Он знал, что не утонет, но убедить в этом тело оказалось сложнее. Шестьсот семнадцатый заставил себя сосредоточиться на дыхании, успокаивая нервы и убеждаясь в том, что система подачи воздуха работает исправно.
Наверное, этот момент - самый страшный в выходе в виртуал. Мало того, что ты заперт в гробу, так еще и словно тонешь изнутри. Воспоминания о том, что несколько случаев гибели в капсуле имели место быть, хотя и крайне редкие, спокойствия не принесли.
Когда рассол достиг уровня лица, парень с удовлетворением убедился, что под маску не попала и капля жидкости. Куда сложнее оказалось заставить себя открыть глаза, когда капсула, наконец, полностью заполнилась и система подала соответствующий сигнал. Поскольку звук в наушники еще не поступал, в ушах Шестьсот семнадцатого громко пульсировало его собственное сердце.
Погружение в сам виртуал, впрочем, с непривычки тоже представляло собой не особенно приятную процедуру. Тем, кому хоть раз снилось падение вниз, неконтролируемое, внезапное и безотчетное, заставлявшее напрягаться все тело и выдиравшее из сна, сможет найти много общего с «погружением».
Шестьсот семнадцатый дернулся, все еще ощущая свое тело в капсуле, а затем чувство физического присутствия растворилось в окружающей тьме.
Медленно набирая яркость, перед глазами стала появляться панель управления.
«Войти в Игру?»
Он нажал подтверждение, и простые, лаконичные буквы в светлой рамке исчезли, сменившись картинкой.
Перед глазами Шестьсот семнадцатого распахнулись безграничные пространства лугов и полей, не ограниченных железными перегородками, шлюзами и блоками. Оно простиралось в стороны так далеко, что уходило за горизонт. Над головой виднелось бесконечное голубое небо, и никаких следов кабелей, трасс, помостов. Цвета были нереально яркими. Сочная зеленая трава, переливающаяся в лучах красноватого солнца Тау Кита, колыхалась под легким порывом ветра. Прежде плоская, картинка обретала объем, и понемногу парень начал ощущать себя не наблюдателем, а участником этого мира.
Следующим появился запах. Прохладный и освежающий, он немного напоминал тот аромат, который издавали растения на плантациях в Северном дистрикте, но оказался более насыщенным и живым. Шестьсот семнадцатый завертел головой, пытаясь рассмотреть как можно больше, но вокруг простирался лишь луг. Огромное, ошеломительно безграничное пространство, от которого у человека, привыкшего жить в тесноте туннелей и коридоров Станции, начинала кружиться голова.
Третьим был звук. Шум, здорово напомнивший шорох лопастей вентиляторов в технических отсеках, издавала трава, качавшаяся под ветерком. Пришло и ощущение – ветра на лице и коже рук, травинок, щекочущих ступни, солнечного тепла.
Не сдержавшись, Шестьсот семнадцатый нагнулся и осторожно дотронулся до колючих верхушек травинок. Колыхнувшись очередной раз, они ласково щекотнули его ладонь, оставив за собой приятное, сложноописуемое ощущение. Ветер забрался за шиворот и пробудил стада мурашек, прошедших парадом вдоль всего позвоночника. Кожа начинала нагреваться под солнечными лучами. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного, даже в комнатах с голографическим воспроизведением пейзажей старушки Земли. Хотя там тоже присутствовала правдоподобная картинка, и ветер, и звуки, разница ощущалась настолько разительно, что абсурдной казалась даже сама идея сравнения.