Сиваш - страница 20
С самого утра горизонт затянуло знойное, душное марево. Воздух дрожал, густой, клейкий. Духота давила. Люди попрятались в тень, от каждого резкого движения заливались по́том. На ленивых крыльях в небе повис черный коршун. Куры не бродили вокруг хат, не купались в пыли, трепеща и чиркая землю концами крыльев, сидели в тени с головой набок, раскрывали клювы, расслабленно стонали.
Тяжелое, марево придвинулось, на юго-западе оно сгустилось, словно задымили тысячи костров. Заливая край неба, чернота собиралась все плотнее. На степь наваливалась черная туча. Захватывала небо все выше и выше, подбиралась к солнцу, плотная, как стена.
Вот уже за тучей пропало солнце. Мир померк, лишь на севере еще трепетал серо-синий свет. Но скоро и там потухло. Внезапно дунул ветер. Сейчас хлынет!
Матвей с дочками убирал двор под ток. Когда нашла туча, Феся и Лиза вынесли высохшие бочки и кадушки, чтобы замочило ливнем. Поставили под стрехи ведра, корыта, здоровую бочку — набрать мягкой небесной воды.
От этой грозной тучи и весело и страшно на душе. Огромная туча отражалась даже в глазах: у того, кто смотрел в небо, зрачки вдруг темнели…
На юге в черноте заскакали молнии. Словно ударили батареи, тройным голосом ударил гром. Лиза испугалась, заскочила в ворота сарая.
— Таточку, Феся, бегите сюда! Горка где?
Снова через все небо пробежала и врезалась в землю длинная, извилистая, как толстая золотая нитка, жутко светлая, с синим дымком, страшная молния. С диким треском разодралось небо. Хлынуло… Феся успела вбежать в ворота сарая.
— Таточку, скорей!
— Дождь не дубина, я не глина, — отвечал Матвей.
Замешкался у молотильного катка и вмиг промок насквозь. Борода слиплась, с усов вода потекла, как из самоварного крана. Ливень колотил по спине. Но Матвей, пока не кончил дело, не разогнулся.
Потом с дочками стоял в воротах. Даже не закурить: руки мокрые и табак в кармане — каша.
— Вот хорошо, площадь для тока вымоет…
Но мгновенно закрутилась пена, как вытопки молока, вспухли стремительные ручьи, прорезали, прорыли двор от сарая к воротам на улицу. Обнажились камешки, двор стал шероховатый.
Страшный грохот валился с неба, и, извиваясь, одна за другой сходили на землю сверкающие молнии. Без солнца, мертво светилась степь — от Сиваша до самого севера.
— Не дай бог, чабанов и овец пожгет!
Мокрый, весь обвислый Матвей, побледневшая, с горячими глазами Феся и широко раскрывшая черные глаза трепещущая Лиза, держась друг за друга, оглушенные, но довольные стояли рядом в воротах сарая, перед стеной грохочущего ливня. Черная туча светлела, но все ползла и ползла на степь…
Вся богатая заграница подняла пушки на эту степь. Франция, Соединенные Штаты Америки и Англия с весны прикармливали, снаряжали генерала Деникина на Северном Кавказе, на Дону. Англия отпустила в кредит на сто пятьдесят миллионов рублей золотом военного добра: шестьсот орудий, двенадцать танков, сто тысяч винтовок, полтора миллиона снарядов, четверть миллиона полных комплектов солдатского обмундирования. Америка на пароходах по океану привезла оружие и еще полмиллиона пар сапог, шинелей, несметно сукна; дала автомобили, паровозы, даже рельсы — хоть сию минуту садись и катай в новых шинелях расправляться с советской Москвой.
Белая Добровольческая армия хлынула захватывать просторы: степи, города… в усадьбах своих имений творить дикий суд, шомполами сдирать мясо с костей мужиков, убивать на месте большевиков.
Гул орудий и то нарастающий, то стихающий конский топот, стоны избиваемых раскатились по югу России. Кусок за куском отрывали от Советской Республики.
Деникинцы взяли Донбасс, устремились на Харьков, отрезали Крым, Херсон, Николаев, Одессу.
В Крыму Красная Армия и партизаны проиграли бой за Керчь. В начале июня три отряда вышли ночью из-под земли. Двести пятьдесят смельчаков лишь с винтовками и гранатами ворвались в город, с помощью рабочих, рыбаков и крестьян из окрестных сел всю ночь выбивали белых из домов, забирая кварталы. Бились и весь день. К вечеру укрепились на горе Митридат. Но и на этот раз белых выручили английские корабли. Шквальным огнем они смели позиции партизан. Белые получили помощь еще и пехотой. Много партизан полегло на горе.