Сияние Красной Звезды - страница 3

— Спасибо, господин Шмидт — я прижимаю руку к сердцу — Мы очень старались. Возможно, я сумею порадовать вас еще одной новинкой, которую мы готовили всю прошлую неделю.

Ловлю заинтересованный взгляд Романова и молодой переводчицы. Последняя явно из поклонников Красных Звезд.

— Хм… — Генеральный хмурится — А почему я ничего не знаю?

— Это должен был быть сюрприз — я начинаю импровизировать — Помните, Григорий Васильевич, вы мне рассказывали о подъеме на Западе общественных экологических движений? Защита природы, животных?

— Что-то такое было — Романов кивает.

— Я решил, что всем этим гринписам требуется свой гимн.

— И вы его написали? — вице-канцлер оживляется — Мы сможем его услышать на концерте в Хофбурге?

— Ну не в опере же… — я широко улыбаюсь и все вокруг, кто слышал мои слова, начинают смеяться — Хотя вы знаете, что последнее время стало популярным музыкальным группам — тут я делаю далеко идущий намек — Выступать вместе с симфоническими оркестрами. Одними из первых были Дип Перпл. В 69-м году они выступили с оркестром лондонского Royal Albert Hall.

— Правда? — Романов презрительно морщится — И что, эти волосатые рокеры вышли на сцену с настоящими музыкантами?

— О! Я слышал об этой истории — австрияк оживился, глотнул шампанского — Одна из виолончелисток заявила, что заканчивала консерваторию не для того, чтоб в таком достойном зале играть с какими-то последователями The Beatles.

Народ вокруг опять засмеялся. Переводчики с трудом удержали на лице серьезные мины.

— Тем не менее, насколько я слышал, потом, после выступления — я подхватил у проходящего мимо официанта бокал — Она взяла свои слова назад.

— Ну я бы хотел увидеть подобный эксперимент — вице-канцлер переглянулся со своими помощниками — Красные Звезды в Венской опере… В этом что-то есть.

Романов тайком сделал мне страшные глаза.

— Конечно, потребуется особая музыка, как это называется? Рок-баллады? Или что-то подобное? — толстяк явно заинтересовался — Вы сможете написать необходимые композиции? Я бы договорился с Венской оперой.

— Думаю, я могу попробовать — протянул я, пытаясь сообразить, как взять паузу и все как следует обмозговать.

— Господин Шмидт, я могу у вас украсть Виктора на минутку? — от холодной улыбки Романова по моей коже пробежали крупные стада мурашек. После кивка австрияка, Генеральный схватил меня за локоть и оттащил в сторону от толпы. Рядом встала охрана, не подпуская никого близко.

— Ты что творишь?? Какая венская опера, какие рок-баллады?! Хочешь еще одно персональное дело?

— А вот это, Григорий Васильевич, удар ниже пояса!

— Я тебе еще добавлю туда, если не прекратишь. Тебя зачем позвали в Вену?

— Представлять Советский Союз — я тяжело вздыхаю — В культурном плане.

— Вот и представляй! Рок-музыка в СССР запрещена. Слышишь? Запрещена. И мне не нужны в Политбюро новые дрязги на эту тему. И так с кляуз Суслова на тебя каждое заседание начинается.

— Ну так избавьтесь от него — ляпнул я. И тут же спохватился — Простите, сказал не подумав.

— Включай голову, Витя — Романов жестко ткнул меня пальцем в пуговицу на пиджаке. На нас с интересом начали поглядывать окружающие — Ты уже не ленинградский пацан. Думай головой. Ты знаешь сколько таких «сусловых» в Партии? Десятки тысяч. Им только дай повод. Растопчут и не заметят.

— Западная музыка все-равно будет проникать в умы молодежи — я пожал плечами — Сейчас наша молодежь тайком слушает рок. Но уже набирает силу тяжелый рок. Новое направление. Все то, что вы не любите, но еще в большей степени.

— Что за тяжелый рок? — нахмурился Романов.

— Называется хэви-металл. Много басов, барабанов, визжащих композиций. Музыканты очень странно одеваются, например, в детскую школьную форму, раскрашивают лица гримом… Послушайте группу Кисс. Песню «Я был создан, чтобы любить тебя».

— Не буду я слушать эту гадость! И тебе запрещаю писать подобное. Хватит с нас этой странной «Ты теперь в армии». Знаешь, сколько мне упреков пришлось выслушать за то, что разрешили тебе сниматься у военных? Это ведь тоже рок, признавайся!

Я покаянно кивнул. Внутри, я конечно, не чувствовал никакой вины. Но Романову надо было подыграть.