Скачу за радугой - страница 37

— Сейчас Людмилу приведет, — мрачно сказал Пахомчик.

— Вы посидите, я сейчас… — направился к выходу Тяпа и остановился, увидев вошедшего Вениамина.

— Как дела? — спросил у него Вениамин.

— Порядок, — уныло сообщил Тяпа.

— Ты куда собрался?

— Да я так… — замялся Тяпа. — Прогуляться.

— Орешкин не приходил? — оглядел комнату Вениамин.

— Нет, — мотнул головой Конь. — Он вообще… — И осекся под взглядом Оли.

— Нина! — послышался за окном голос Людмилы. — Ползикова!

На пороге пионерской появилась Людмила.

— Здравствуйте, — сказала она. — Это что за сборище?

— План работы составляем, — ответил Вениамин.

— А почему они в таком виде? — придирчиво осмотрела собравшихся Людмила. — Пахомов, что у тебя с рукой?

— Удочку строгал… — отозвался Пахомчик. — Порезал.

— Мачерет, ты тоже удочку строгал?

— Ага, — кивнул Игорь. — То есть нет… Я эту… лапту…

— Грязные все, в опилках… — поморщилась Людмила. — Коновалов, почему у тебя дыра на брюках?

— Об гвоздь я… — застеснялся Конь.

— О какой гвоздь?

— Ну… выпрямляли когда… — попытался честно объяснить Конь. — Сел я на гвоздь…

— Смотреть надо, на что садишься! — посоветовала Людмила. — Ползиковой тут не было? Послала ее за отрядными дневниками, а она как сквозь землю провалилась.

Ребята переглянулись, а Людмила направилась к чуланчику.

— Ой, не надо туда! — вырвалось у Оли.

— Ты, кажется, что-то сказала, Травина? — остановилась Людмила.

— Там Шурик карточки печатает, — сказала Оля.

— Какие карточки?

— Для фотогазеты, — вмешался Вениамин. — Дружина на прополке.

— Молодцы! — похвалила Людмила и постучала в дверь чуланчика. — Озеров, открой!

Дверь открылась, и на пороге появился Шурик, держа в обеих руках лист картона с мокрыми еще фотографиями. Он бережно пронес его на середину комнаты и положил на стол.

— Вот! — торжественно указал он на фотографии.

Все молчали, стараясь не глядеть на Людмилу.

Она подошла к столу, долго рассматривала фотографии, потом обернулась к Вениамину:

— Что это за люди? Вот этот… С бородой, например… Или этот… С усами… Что это такое, я спрашиваю?

— Ой, Людмила Петровна! — охнул Шурик. — Я не ту пленку напечатал. Это мой дядя… Это брат. Старший. А это еще один дядя. Двоюродный!

Конь от удовольствия затопал ногами. Людмила обернулась к нему:

— Выйди отсюда, Коновалов! Не умеешь себя вести! И вы тоже идите. Все!

Ребята, с трудом сдерживая смех, бросились к двери.

Людмила пожала плечами и опять принялась разглядывать фотографии. Потом спросила у Вениамина:

— Слушай… Это правда его родные?

— Родные, Люся, — очень серьезно сказал Вениамин. — Самые близкие!

Танцы кончились. Об этом поселок известили собаки. Из-под всех подворотен лаяли они на расходившихся из клуба людей.

Потом зачихали и затрещали моторки — выехали на ночную ловлю рыбаки. Был обычный субботний вечер. Над лесом медленно плыла луна. По дороге, держась обочины, разгуливали парочки. Звучал в темноте транзисторный» приемник. Светился одинокий фонарь на перекрестке. Асфальт под ним был серый, а деревья и кусты вокруг черные.

Вениамин и Людмила свернули с асфальта на шоссейку; сразу стало темней, и Вениамин включил фонарик.

Людмила сбросила туфли и, держа их в руках, шла сбоку дороги, по траве. Она притоптывала босыми ногами и тихо смеялась.

— Ты что? — направил на нее фонарик Вениамин.

— Трава… — зажмурилась от света Людмила. — Пальцам щекотно!

— Слушай, Люсь… — помолчав, сказал Вениамин. — Ты, оказывается, веселая. И танцуешь здорово! А в лагере совсем другая. Почему?

— Чудак! — опять засмеялась Людмила. — Там ведь не танцы. Работа!

Она, пританцовывая, запела модную песенку.

— А у тебя правда хороший голос! — заметил Вениамин.

— Был! — отмахнулась Людмила и запела еще громче. Потом замолчала и, чуть слышно вздохнув, сказала: — Ты бы слышал, как я раньше пела! Мне в консерваторию советовали поступать.

— А ты что же?

— Я-то?.. — не сразу ответила Людмила. — А я работать пошла. И на вечерний, в педагогический.

— Почему?

— Потому.

Больше она не пела, и так, молча, они дошли до лагеря.

У ворот Людмила надела туфли, сразу стала выше ростом, походка у нее изменилась. Они прошли по главной аллее мимо щитов с пионерскими девизами и остановились у тропинки, ведущей к дачам вожатых.