Скандальная тайна - страница 6
— Они не могут все быть…
— Моими?
— Ну… да. Я слышала, что когда вы уехали в Америку, вам было восемь лет, а с тех пор прошло около двадцати лет…
Пока она пыталась выяснить происхождение детей, он двинулся в сторону большой комнаты. Обвел ее взглядом — в глаза бросилась позолоченная мебель. Он очень мало помнил о своей жизни в Англии. Богатство обстановки ошеломило его. Стены были обиты красным шелком, на них висели писанные маслом пейзажи и портреты в массивных золоченых рамах. Он только слышал о таком богатстве. Даже семья Эбигейл не могла похвастаться подобной роскошью.
Господи, ему уже не хватало ее. Ему надо поскорее управиться с этим неприятным делом.
— Ваша светлость?
— Ах да, дети. Может быть, я рано начал, — сказал он с улыбкой.
Простодушные глаза его кузины распахнулись еще шире. Ее губы медленно раскрылись.
— Тогда вы должны были начать очень рано.
— С учетом того, что Элли почти двадцать, действительно рановато.
— Тогда это ваши братья и сестры?
— Все семеро и еще Алисия, которая не поехала, потому что недавно вышла замуж. — Уилл прошел в комнату и провел ладонью по мягкому бархату кресла с подголовником.
— Девять детей? И никто не умер в младенчестве.
Он лишь кивнул, уловив изумление в ее голосе, затем тихонько засмеялся.
— Четверо мальчиков от второй жены отца.
— Не хотите ли перекусить, ваша светлость?
Он снова повернулся к ней и нахмурился.
— Почему вы продолжаете называть меня подобным образом?
— Ваша светлость?
— Да.
— Потому что вы герцог. Будь вы графом, я обращалась бы к вам «милорд».
Он покачал головой:
— Не надо. Я никогда не пойму эту страну и ее странное пристрастие к титулам.
Элизабет выпрямилась и быстрым движением откинула со лба рыжую прядку.
— Система титулов вовсе не странная. Как долго вы жили в Виргинии, прежде чем переехали в Канаду?
— Десять лет. Затем, как раз перед войной, отец получил назначение в Йорк, вблизи озера Онтарио.
— Вы, наверное, забыли, как устроено английское общество. Вы жили в варварской стране, в которой титул никому не нужен.
— Возможно. Но там, по крайней мере, у каждого человека, даже не имеющего титула, есть шанс чего-то добиться, — сказал он, опускаясь в кресло.
— Ваша св… — Она умолкла, поймав его взгляд, и, воздев руки кверху, взмолилась: — Тогда как же мне обращаться к вам?
— Уильям, а лучше Уилл.
— Хорошо, Уильям. Вы позволите мне разбудить повариху, чтобы она приготовила что-нибудь на скорую руку?
— Я бы не хотел беспокоить слуг.
— Слуги здесь для того, чтобы создавать вам удобства. Кроме того, я должна разбудить горничных, чтобы они приготовили спальни. Потому что готова только моя.
— Тогда да, я хотел бы что-нибудь съесть. На судне еда оставляла желать лучшего.
Она улыбнулась, и на ее щеках появились две маленькие ямочки. Рыжая женщина с зелеными глазами была симпатичной, а когда улыбалась, становилась просто неотразимой.
— Я скоро вернусь, — сказала она.
Когда она шла, ее узкие бедра покачивались под желтым муслином ее платья. Слушая, как она давала указания лакеям, Уилл улыбался.
Господи, как он ненавидел саму мысль о возвращении в эту страну. Если бы он мог отказаться от гражданства и перебраться в Америку прежде, чем умер отец, его бы сейчас здесь не было. Ему не пришлось бы становиться герцогом. Вместо этого он был бы в Виргинии с Эбигейл и наслаждался теплом последнего майского вечера:
Его мачеха, истинная американка, вложила в него идеалы свободы от тирании. Она говорила, что ни один человек не имеет права называть себя королем. Люди должны выбирать своих вождей, а титулы ничего не значат.
Пока она твердила ему о том, как важна свобода, отец продолжал говорить о герцогстве и ответственности за него. Или, что важнее, о том, какие возможности улучшить их финансовое положение оно открывает. Если одному из них достанется титул, их ждут богатство и уважение. И чтобы это произошло, Уиллу необходимо оставаться гражданином Британии. Он согласился, чтобы не огорчать отца. Все, что было Уильяму дорого, осталось в Виргинии.
В течение последних пяти лет они с Эбигейл писали друг другу каждый месяц. А каждые пол года он делал ей предложение, уверяя, что готов ради нее на все. И каждый раз она находила причину, по которой он не должен был отказываться от гражданства ради нее. Во время войны их переписка носила случайный характер, но она писала ему о своей любви. Когда война закончилась, Уилл умолял ее приехать к нему в Канаду, но она ответила, что не может пренебречь чувствами своего отца. Потеряв на войне единственного сына, он не должен потерять еще и дочь, отдав ее англичанину.