Скандальное сватовство герцога - страница 10

– Конечно. – Он снова предложил ей руку. – Там сложный узор?

– Очень, ваша светлость. – Верити улыбнулась, сама не зная чему. – Летний домик в середине весьма мил, но посетители там редко бывают, лабиринт слишком запутанный.

Она старалась не смотреть на башню, в которой в данный момент находились ее подруги. Она сомневалась, что они прилипли к окнам из чистого любопытства, но детский смех мог привлечь их внимание, а Верити не хотелось рассказывать герцогу про их «читательский кружок», если он заметит в башне несколько дамских лиц.

– Вот вход. Это очень старый лабиринт, судя по стволам тиса, времен Тюдоров. По крайней мере, так считает мой отец. Непохоже, чтобы дети добрались до центра, голоса слишком громкие.

– Их всегда хорошо слышно, мисс Верити, – сухо заметил герцог. Но за сдержанностью явно скрывались любовь и смех, и Верити ощутила внезапную симпатию к этому человеку.

«И все же он их обожает, – подумалось ей. – Может статься, под надменностью кроется живое, теплое сердце».

– Их мать слишком либеральна в том, что касается воспитания, так?

– «Каждый ребенок, предоставленный самому себе и не связанный цепями условностей и искусственной дисциплины, раскроется, словно бутон». Это цитата, мисс Вингейт. Мне еще предстоит выяснить, в какой цветок превратится Бэзил. В дикую ежевику, возможно. Или в смертельный паслен.

– Я уверена, она не имеет в виду ничего плохого, – возразила Верити.

«Ох уж эти опасные идеи! Детям нужна защита, и границы, и образование, именно это откроет им глаза на прелести нашего мира, а также подготовит их к боли и обязанностям».

– И это чертовски похвально с ее стороны, мисс Вингейт. – На этот раз веселье в его голосе было уже очевидно.

«Боже, да этот мужчина не обделен чувством юмора! Как неожиданно. И как мило, что он способен посмеяться над стоящей перед ним задачей».

– Я согласна, что подавлять радость в детях – плохо, как и их природный характер. Мне кажется, фокус в том, чтобы дать цветам расцвести, но при этом высадить их на правильную почву, если продолжать сравнение с садоводством, – сказала Верити.

– Именно, мисс Вингейт. У меня три сестры и три брата. Девочки должны удачно выйти замуж, а мальчики – найти себе занятие, подходящее их положению и талантам. Нельзя же всю жизнь прожить варварами. Мы этого непременно добьемся, но путь наш усыпан терниями.

– Бэзил, чудовище! Ты же сказал, что легко отыщешь путь к центру, а сам даже дорогу обратно потерял, мы все умрем тут от голода, и наши обглоданные зверьем бренные кости найдут только лет через сто! – донеслось из-за ближайшего отрезка живой изгороди.

Герцог тяжко вздохнул:

– Да уж, путь предстоит нелегкий.

– Леди Араминта, – позвала Верити. – Стойте на месте и говорите что-нибудь, и мы с вашим братом найдем вас. – Она улыбнулась герцогу, внезапно почувствовав себя с ним легко и свободно, и прошептала: – Мне кажется, леди Араминта увлекается готическими романами.

– Это очевидно. Нужно будет поговорить об этом с ее гувернанткой. Обглоданные зверьем бренные кости, ну надо же!

У нее разыгралось воображение или его вечно поджатые губы тронула улыбка?

«Пора уже прекратить искать благопристойные поводы для того, чтобы рассматривать его губы. Нельзя судить человека по внешности. И он собирается наложить запрет на абсолютно невинные, пусть и причудливые, романы только потому, что читает их девушка».

– Мы у входа. – Она провела герцога под тисовой аркой в тенистый лабиринт. Дорогу к центру она знала наизусть, но где Араминта?

– Тут так мрачно, – прозвучало совсем рядом. Сестра герцога явно успокоилась и теперь начала раздражаться.

«Второй поворот налево – он чуть шире, поэтому, видимо, он и привлек ее. Теперь направо и еще раз направо…»

– Вот вы где, леди Араминта! Следуйте за мной, и мы скоро окажемся в центре.

– Спасибо вам! – радостно заулыбалась девушка. – Уилл, ты знаешь путь?

– Нет. Я полностью доверяю мисс Вингейт, иначе вмиг потеряюсь, не хуже тебя.

– Я думала, ты все знаешь. – Она с таким озорством посмотрела на брата, что Верити чуть не расхохоталась вслух. Девчушка была очень милой и обладала врожденным чувством юмора.