Скандинавская баллада - страница 43

Вместе с тем никакие записи не были фонограммами. Они всегда подразумевали какую-то литературную обработку того, что записывалось. Еще большую литературную обработку баллад, как правило, подразумевало их издание. Само принятие одного из текстов «той же баллады» за основной, а остальных — за «варианты» — это, в сущности, литературная обработка. Ведь в устной традиции такого деления нет! Нередко, однако, в изданиях баллад текст их составляется из элементов, взятых из разных записей, а в то же время в записи отметается то, что по тем или иным соображениям принимается за «неисконное», «неподлинное», «результат порчи» и т. п. Даже если даются все существующие записи «той же баллады» (как это сделано в издании, начатом Грундтвигом), эти записи — лишь ряд фиксированных текстов, и живое балладное творчество и в этом случае оставлено «за записью».

Все же так велики преимущества устной поэзии, т. е. поэзии, подразумевающей неосознанное авторство, перед поэзией литературной, что даже в записи и даже в переводе на другой язык первая может успешно соперничать со второй. Недаром устная поэзия оказала в новое время такое огромное влияние на поэзию литературную. Если различие между поэзией, бытующей в устной традиции, и устной поэзией в записи можно сравнить с различием между цветком живым и цветком засушенным, то различие между устной поэзией в записи и поэзией литературной можно сравнить с различием между живым цветком, который, даже будучи засушен, сохраняет свое благоухание, и цветком бумажным.

Балладный стихотворный размер одинаков во всех скандинавских странах. Есть две его разновидности: двухстрочный и четырехстрочный.

В двухстрочном размере две строки связаны конечными рифмами, мужскими или женскими, и в каждой строке есть четыре ударных слога, т. е. слога, несущих метрическое ударение, тогда как количество безударных слогов и их распределение в строке различны. В каждой двухстрочной строфе есть припев, повторяющийся из строфы в строфу. Он либо состоит из одной строки, которая следует за четной строкой, либо (чаще) состоит из двух строк, из которых одна вклинивается между строками, а вторая следует за четной строкой. Например:

Или:

В четырехстрочном размере конечными рифмами, мужскими или женскими, связаны только четные строки. В нечетных строках такой строфы есть четыре ударных слога, т. е. слога, несущих метрическое ударение, в четных — три, а припев следует за последней строкой. Например:

Встречается, однако, четырехстрочная строфа, в которой во всех строках есть только три ударных слога. Например:

Иногда встречается четырехстрочная строфа, в которой в четных строках есть только два ударных слога.

Поскольку в обеих разновидностях балладного размера количество безударных слогов в строке и их распределение могут варьировать, то варьирует и ритм, а также количество слогов в строке, т. е. ее длина. Конечная рифма в обоих балладных размерах обязательна. Но часто это не полная рифма, а ассонанс (рифмуют только гласные, но не согласные). Что же касается аллитерации, то она хотя и встречается в балладах, но никогда не используется систематически, т. е. так, как она использовалась в древнеисландской, т. е. эддической и скальдической поэзии. Иногда встречается более сложная строфическая композиция (припев, отличающийся по размеру от остальных строк в строфе или состоящий из нескольких строк, и т. п.).

Не подлежит сомнению, что баллада существовала только как песня и что, как правило, она была плясовой песней. Есть ряд свидетельств о том, что обычай танцевать баллады был распространен по всей Скандинавии. Танец заключался в том, что танцующие обоего пола становились в круг или в цепь и делали сначала два шага налево, а потом шаг направо и т. д. Запевала пел строфы баллады, а все остальные пели только припев. Таким образом, в сущности, исполнителем баллады был запевала. Обычай такого исполнения баллад до совсем недавнего времени сохранился на Фарерских островах. Шведский балладовед С. Эк, наблюдавший такое исполнение баллад на Фарерских островах в 1927 г., в канун дня св. Олава (28 июля), рассказывает, что хоровод продолжался до самого утра и что ему никогда не приходилось видеть такого радостного танца и такого множества сияющих весельем лиц. По-видимому, однако, не все баллады были связаны с танцем. Судя по некоторым балладным припевам, баллады пелись и во время поездок верхом или на лодке, а также во время той или иной работы.