Скандинавская баллада - страница 50

Есть, однако, некоторые исключения из общего правила. Как уже было сказано выше, героические баллады, сюжет которых восходит к «сагам о древних временах», обычно распадается, подобно сагам, на более или менее самостоятельные эпизоды. Замедленность действия за счет повторения уже сказанного характерна для многих фарерских баллад. Наконец, так называемые роман-баллады, жанр, характерный для Норвегия и возникший, как предполагается, только в XV в., значительно длиннее обычных баллад (до двухсот строчек и больше). Содержание роман-баллады — это чаще всего сентиментальная история злоключений двух влюбленных, которые не могут соединиться из-за того, что героиня вынуждена выйти замуж за другого. Сюжеты роман-баллад обычно восходят к рыцарским романам. Но роман-баллады, по-видимому, никогда не пелись и не танцевались и с самого начала предназначались для чтения, т. е. не были устной поэзией.

Баллады драматичны и в том смысле, что очень часто они кончаются драматической развязкой — смертью героя или героини или обоих и еще кого-нибудь. Так, самая знаменитая из датских рыцарских баллад, баллада об Эббе Скаммельсёне (см. текст «Эббе Скаммельсён» и примеч.), кончается тем, что на свадьбе своего брата, который обманом вынудил у возлюбленной Эббе согласие пойти за него замуж, он убивает и свою возлюбленную, и своего брата, и своего отца, и отрубает руку у своей матери.

Иногда бывают, однако, в балладах и шутливые концы. Так, в одной датской балладе рассказывается о том, как на тинге по предложению короля девушка выбирает себе жениха, и, когда выбранный ею рыцарь заявляет, что он лучше умеет сидеть в седле и охотиться с ястребом, чем заниматься хозяйством, девушка обещает ему, что научит его пахать глубоко и сеять не слишком густо, и под общее веселье увозит его (см. текст «Девушка на тинге» и примеч.). Баллады шутливого характера, впрочем, принято выделять в особую группу, отличную от рыцарских баллад, поскольку в шутливых балладах, как правило, речь идет не о рыцарях, а о крестьянах, ремесленниках, бродячих музыкантах, монахах и т. д. В этих балладах изображаются драки и ссоры, неверность жен, блудливость монахов и т. п. Герои некоторых шутливых баллад — животные, которые, однако, в своем поведении ничем не отличаются от людей. Граница между шутливыми и рыцарскими балладами довольно нечетка, так же как граница между подлинными шутливыми балладами и литературными подражаниями таким балладам.

Не менее характерная черта рыцарских баллад (и, конечно, в большей или меньшей степени и других баллад) — это их романичность. Но романичность не в том смысле, что в балладе всегда изображаются романические переживания. Правда, романическое чувство подчас находит непосредственное выражение в репликах, которыми обмениваются персонажи баллады. Так, оно находит яркое выражение в репликах Бендика и Ороляльи, героя и героини самой знаменитой из норвежских рыцарских баллад (см. текст «Бендик и Оролилья» и примеч.). Но, как правило, романические переживания не находят непосредственного выражения в балладах и только подразумеваются: дело в том, что в балладах очень часто речь идет о сватовстве, добывании невесты, свадьбе, соперничестве из-за женщины, измене мужу, мести за измену и т. п., т. е. о таких событиях частной жизни, которые подразумевают романические переживания. Однако подчас в балладах речь идет и о таких событиях частной жизни, которые не подразумевают романических переживаний, например о мести за убийство отца, сбывшемся предсказании о смерти, наказании за клевету, изнасиловании девушки или чужой жены и т. п. Но, в сущности, и такие баллады романичны, поскольку и в них, как в романах, речь идет о частной жизни людей.

Самое существенное в балладе становится очевидным только из сравнения сюжетики баллады с сюжетикой героической поэзии, т. е. того словесного искусства, которому баллада пришла на смену. Сюжетика героической поэзии целиком восходит к героическим сказаниям, которые были традиционны в данном обществе, т. е. к тому, что хотя и было в большей или меньшей степени неосознанным вымыслом, однако тем не менее принималось за быль, другими словами, тому, что было органическим сочетанием художественной правды с правдой исторической. Между тем сюжетика баллады восходит к самым разнообразным источникам — и устным, и письменным, и традиционным, и нетрадиционным, и скандинавским, и иноземным. Она восходит и к сказкам-быличкам, и к волшебным сказкам, и к католическо-христианским легендам, и к письменным сагам, и к рыцарским романам, и к исторической традиции в той или иной форме, и к бытовым рассказам о событиях частной жизни. Она может восходить и к мифам или героическим сказаниям (но не обязательно тем, которые были традиционны в данном обществе!). Весь этот материал стал традиционной сюжетикой баллады не потому, очевидно, что он восходил к сочетанию художественной правды с правдой исторической. Если сюжетика героической поэзии подразумевает обязательность такого сочетания, то сюжетика баллады, наоборот, подразумевает преодоление такой обязательности. Вместе с тем в известном смысле можно сказать, что если героическая поэзия развивалась из определенного содержания — героических сказаний, традиционных в данном обществе, то баллада, наоборот, развивалась из определенной формы — балладного стиха, распеваемого и танцуемого, формы, в которую укладывалось самое разнообразное содержание. Таким образом, отношение искусства к действительности, которое подразумевает сюжетика баллады, как бы противоположно тому, которое подразумевает сюжетика героической поэзии.