Сказ о Халлеке Торсоне - страница 2

— А ну замолкли все! Поскольку договориться вы, вижу, не сможете, а поддержка у всех соискателей примерно равна, то объявляю суд поединком! По обычному порядку, но с двумя поправками. Первая: бой не до смерти, но до первой крови или потери оружия. Вторая: соискатель может отдать своё право другому, но в таком случае тому придётся провести два поединка, за себя и за отдавшего право. Теперь решайте. Я сказал.

Сторонники Мундинга Лодбарда, довольно пожилого, но крепкого и осанистого бородача, потолклись вокруг своего предводителя, и он вышел вперёд.

— Я отдаю своё право Олафу Длинные Штаны. Он мой родственник и может представлять мои интересы.

Законоговоритель плавно кивнул в знак согласия:

— Да будет так. Кто-то ещё? Никто…

Обернувшись к своим помощникам, Фриз приказал устроить круг. Подростки быстро разметили место, огородив его через каждый шаг ореховыми жердями. Тридцать шагов, кто сбил шест или вылетел за границу, проиграл.

Поединок между Олафом Длинные Штаны и Хродгаром Дуболомом окончился быстро. Хротгар больше времени проводил в торговых караванах, и хотя, по правде, был неплохим бойцом, уступал Олафу в искусстве владения мечом. После нескольких обменов ударами и серий взаимных выпадов Олаф провёл хитрый финт, "закрутив" клинок противника и выбросив его за пределы, обозначенные орешинами. Фриз Хугинсон врезал по гонгу колотушкой и возгласил:

— Олаф! Готов ли ты без перерыва отстоять бой за себя и за Лодбарда?

— Готов! — рявкнул Олаф Длинные Штаны.

— Добро, — кивнул законоговоритель. — Халлек Торсон, готов ли ты узнать, насколько благоволит тебе Свальбард?

— Да!

Самый молодой среди всех соискателей на место вождя, он даже среди сородичей выделялся телесной мощью и характером. Не по обычаю коротко стриженый, так, что только сверху и назад спадали тёмные волосы, Халлек подошёл к поединочному кругу. У него был собственный меч, с клинком длиной в два локтя с четвертью. Он выковал его сразу после возвращения из своих странствий и с тех пор не расставался с этим оружием. Олаф Длинные Штаны был старше на добрых десять лет и обладал куда большим опытом, но… Халлек много провёл за пределами Нордхейма, видел разные народы и их способы боя. Фриз законоговоритель заинтересованно посмотрел на то, как в кругу сходятся два воина. Оба рослые, крепкие, они с видимой осторожностью кружили по загородке. И вот сверкнули на солнце мечи, звонко столкнулась сталь. С первых ударов стало ясно, что ни один не уступает. Коротко проскрежетали лезвия, выбив заметные даже днём искорки. Удар, ещё удар, уход, удар сбоку…

— Да они скорее оба упадут от усталости, чем мы дождёмся победы одного из них, — сказал Хугинсону помощник.

— Всё может быть, — протянул Фриз. К нему подошёл жрец, только что прибывший от главного святилища Свальбарда у горы Химинбьёрг. Он что-то прошептал на ухо законоговорителю, и Фриз едва сдержал смешок:

— Ничего. Воля это конечно воля… Но он должен сам показать, как она проявится.

А в кругу из орешин продолжалась схватка. Люди, окружавшие поединщиков, волновались. Оба соперника разгорячились и бой всё меньше походил на условный.

Олаф отскочил после особенно увесистого удара Халлека и коротко взмахнул мечом, прося небольшого перерыва. Он распустил пряжку шлема, снял его, повязал голову снятым с шеи платком — их носили, чтобы край боевого нагрудника не натирал кожу. Но сейчас оба были в простых кольчугах поверх стёганок. И снова со звоном столкнулись мечи, но сквозь звуки схватки все зрители вдруг услышали зычный, гулкий вороний грай. Поединщики на него внимания не обратили. Но теперь многие взгляды были направлены вовсе не на них.

Со стороны небольшого посёлка возле Тингвеллира быстро приближались две точки, одна чёрная, другая светлая, почти белая. Два ворона крыло в крыло неслись к площадке. Они заложили крутой вираж над долиной, набрали высоту… Олаф отскочил от Халлека, беспорядочно взмахнув мечом. Блеснув коротким высверком, клинок выскользнул из его руки и воткнулся в землю. Торсон в недоумении остановил замах и стёр пот, заливавший глаза. На тёмно-зелёном платке, повязанном Олафом, красовались две изрядные светлые кляксы. Прямо сверху раздалось ехидное двухголосое "Каррррр!", и вороны умчались. Фриз встал с раскладного кресла, а жрец, глядя на него, развёл руками и хмыкнул: