Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме» - страница 8
Нет места вору между храбрецами,
Что обладают чистыми сердцами.
Не соблазняйтесь вы чужим добром,
За все платить должны вы серебром».
Так молвил вождь воинственному стану.
Рать поднялась и двинулась к Домгану
И стала, наконец, на рубежах,
Где ждал сраженья старый Совашах,
Где войско турков было наготове,
Где не смолкали гул и рев слоновий.
А между тем в Иране шахиншах
Томился, чувствуя тоску и страх.
Когда спустилась полночь с небосвода,
Ормузд позвал сановника Харрода.
Сказал: «Я жить в тревоге не могу.
Вооружись и поезжай к врагу.
Возьми побольше ценностей и денег,
Пусть враг подумает, что ты изменник.
Узнай, какое войско с ним пришло, —
Противников и силу, и число.
Я западню расставлю супостату.
Скачи по направлению к Герату.
Бойцов Бахрама встретив на пути,
Ты обо всем Бахрама извести,
А с Совашахом будь лукав и сладок
И войск его запомни ты порядок».
К Герату поскакал Харрод Бурзин,
Достиг седок бахрамовых дружин
И обо всем он известил Бахрама,
И к Совашаху путь направил прямо.
Он прибыл в стан. Смотря по сторонам,
Сокровищам дивился и слонам.
Готово было все к суровой битве.
Восславил Совашаха он в молитве,
Когда к владыке он вступил в шатер,
И был с владыкой сладок и хитер.
Его не заподозрил враг в обмане,
Веселье началось в туранском стане,
И под покровом ночи, без преград,
Бахрам привел богатырей в Герат,
На берегу реки, в степи широкой,
Свой стан разбил воитель быстроокий.
Тогда туранских войск дозор ночной
Увидел, поскакав степной тропой,
Нежданные дружины за рекою,
И к Совашаху полетел стрелою.
Донес: «Большая рать стоит в степях».
Задумался глубоко Совашах,
Нахмурился, велел позвать иранца,
Обрушил сильный гнев на чужестранца.
Сказал ему: «Будь проклят, Ахриман,
Увы, теперь я понял твой обман!
Ужель с высот не видел ты низины?
Ужель про эти ты не знал дружины?
Ты прибыл от Ормузда на коне,
Он хочет западню расставить мне.
Я понял: ночью воинство Ирана
Проникло в степь Герата невозбранно».
Спокойно отвечал Харрод Бурзин:
«Ты гневаться не должен, властелин.
Зачем бояться маломощной рати,
Которая теперь стоит в Герате?
Той рати полководец преходящ,
И весь его народец — преходящ.
Иль то Ормузда подданный ослушный
Пришел к тебе, о царь великодушный?
Иль то вернулся из далеких стран
Купцов вооруженных караван?
Кто на тебя пойдет, себе на горе?
Ни горы не поднимутся, ни море!»
Сказал обрадованный Совашах:
«Когда неправды нет в твоих словах,
Так с пришлецом нежданным поступлю я:
К нему вельможу храброго пошлю я,
Узнаю, сколько войска с ним пришло,
И что замыслил он — добро иль зло».
Харрод вернулся в свой шатер богатый.
Боялся он, что близок час расплаты,
И вот, когда с горы спустилась ночь.
От Совашаха убежал он прочь.
А Совашах в то время вызвал сына.
«Фагфур, — сказал он, — вот тебе дружина,
Отправься ты к тому богатырю».
И юноша, опередив зарю,
Увидел утром воинство Ирана.
Велел он всаднику: «Достигни стана,
Спроси у воинов: чего хотят?
И кто они? Зачем пришли в Герат?
Зачем в степи свой стан они разбили?»
И всадник полетел быстрее пыли,
И, повторив царевича слова,
Спросил он: «Кто над воинством глава?
Кто богатырь, не ведающий страха?
Фагфур — глаза и сердце Совашаха —
С ним хочет встретиться наедине!»
Помчался караульщик на коне,
Бахраму рассказал о том, что слышал.
Воитель из шатра, сияя, вышел,
К царевичу направился верхом.
Фагфур с ним поздоровался, потом
Спросил: «Откуда ты, изгнанник знатный?
Зачем в Герате стан разбил ты ратный?
Я слышал, из Ирана ты бежал,
Тебя твой повелитель обижал».
Бахрам ответил: «Верен я Ирану,
Вовеки с шахом враждовать не стану,
Когда услышал правящий страной,
Что Совашах идет на нас войной,
Я был из Ардабеля вызван сразу
И внял я шахиншахскому приказу:
Сказал Ормузд: «Иди и победи,
Дорогу Совашаху прегради
Мечом, стрелою, палицей и пикой!..»
Царевич возвратился юноликий,
Пришел к отцу, вступил в его шатер
И передал с Бахрамом разговор.
Был этой вестью Совашах подавлен.
Сказал: «Ормуздом был Харрод направлен!»
Велел позвать иранца властелин,
Но был ответ: «Бежал Харрод Бурзин».
И Совашах сказал со вздохом сыну:
«Дивлюсь: как удалось бежать Бурзину?
Хотя большая рать пришла со мной,
Увы, не бдителен дозор ночной!»