Сказание о годах Хогэн - страница 6

, шириной в 1 сун и длиной в 8 сун. Стебли у стрел были срезаны возле самых наконечников. После того как, отшлифовав, словно льдинку, наконечник стрелы, он смазывал жиром его жало и делал это так, что, куда бы стрела ни попадала, она пронзала цель. Казалось, выдержать её не могла ни скала, сколь велика эта скала ни была бы, ни глинобитная стена, окованная железом. Что касается звучащих наконечников боевых стрел, для них он отбирал молодые побеги магнолии или падуб, зачищал на побегах участки на 8 глазков и метил на них по 9 глазков.

В них он вставлял "гусиные окорока" — "алебардный зуб" в 1 сун и "руки" в 6 сун. Вперёд выдавалось три пика, на каждом пике затачивалось лезвие, из-за чего стрела становилась подобной малой алебарде с торчащими вперёд "бутылочками"…».

В эпических сказаниях многих народов характеристики героев или ситуаций состоят из стандартных блоков, многоразовых повторов. Это облегчало сказителю запоминание текста большого объёма. В гунки повторы сведены к минимуму. Индивидуальны, совершенно непохожи одно на другое по содержанию нанори, называние имени.

Воин, вызывавший соперника на битву, выдвигался вперёд и громким голосом называл себя и своих знаменитых предков. Этого же он ожидал от того, кто принимает его вызов. «Называние себя, — писал Н. И. Конрад, — имело в те времена особое значение: таким путем имя становилось известным соратникам, противникам, а в дальнейшем потомкам. Имя — это было не просто название человека, но его вывеска, его символ и его гордость»[7]. Поэтому противник воина, назвавшего своё имя и перечислившего имена собственных предков, должен был быть достойным его и по происхождению, и по ратной славе.

«Приблизившись к воротам, воин громко выкрикнул:

— Здесь потомок Юкихидэ, управляющего поместьем Ямада, того самого, что схватил разбойника Татээбоси с горы Судзука и представил его пред очи государя, житель провинции Ига, законный наследник Ямада Котаро Корэсигэ по имени Косабуро Корэюки…

На это Тамэтомо отвечал:

— Как это! Я считаю, что для меня мало будет и такого соперника, как твой хозяин Киёмори. А потому — посторонись! Это предупреждение. Хоть и говорят, что род Хэй происходит от императора Камму, этот император далеко отстоит от своих потомков. Члены рода Гэн — потомки императора Сэйва, и напрямую от него до Тамэтомо насчитывается 9 поколений. Никто не может быть соперником для меня. Скорее посторонись!»

Иногда перечисление знаменитых предков, начинаясь с императора, основавшего данный род несколько поколений назад, включает имена не только знаменитых государственных деятелей или прославленных воинов, но и мятежников (вроде Тайра-но Масакадо), прославившихся когда-то как полководцы. Такое перечисление помимо всего имело и сакральный смысл. Дело не только в желании героя произвести должное впечатление на соперника, но и в стремлении призвать себе в помощники собственных предков. По верному замечанию Лафкадио Хэрна (1850–1904), «восточная семья включает в себя не только родителей и их кровных родственников, но также и прадедов с их кровными родственниками, прапрадедов и всех умерших позади них. Эта идея семьи образует сочувствующую силу воображения такой высокой степени, что чувства, свойственные кругу этих представлений, могут, как это и наблюдается в Японии, распространяться на многие прямые и косвенные семейные ветви»

Внимание, которое японцы уделяли этой стороне воинского ритуала, допускает возможность предполагать устные, а не книжные истоки нанори.

Книжный элемент придал устным повествованиям слепых сказителей композиционное единство и мировоззренческую направленность. Несомненно, его на последнем этапе формирования памятника привнесли в него люди, начитанные в буддийской и конфуцианской литературе. В современных текстах книжный элемент «Сказания о годах Хогэн» преобладает над фольклорным. Вероятнее всего, процесс образования письменного текста из устных сказаний продолжался не менее ста лет (старейшая из сохранившихся рукописей «Сказания» датируется 1318 г.), а сами устные сказания на поздних этапах их распространения могли основываться не только на более ранних преданиях, но и на письменных текстах.