Сказание о суворовцах - страница 11

Вечерело. От стекла раскрытого окна отражался яркий луч солнца и большим прямоугольником высвечивал дверь, обитую коричневым дерматином.

Начальник учебного отдела, уже не молодой полковник Марков, сидел за большим письменным столом. Читал сочинение Саши Суворова. Заинтересовался им не случайно: преподаватель русского языка поставил за эту письменную работу сразу две оценки. За содержание он вывел пять баллов, а за ошибки — единицу, да вдобавок в беседе с Марковым назвал её по-мальчишески озорно — «колом». Так и написал в конце сочинения: «Пять — за содержание и единица — за ошибки».

Прочитав сочинение, полковник встал со стула и, не торопясь, набросив на плечи китель с множеством разноцветных орденских планок, пошёл к генералу — начальнику училища. Марков знал, что в дни приёмных экзаменов генерал тоже подолгу засиживается в своём кабинете. В рабочие часы одолевают посетители — все по поводу приёма в училище внука, сына, племянника. Иным совсем не следовало бы волноваться. Мальчишка сдаёт не плохо, а беспокойные родственники всё же идут к начальству, отнимают время у генерала.

— Вот, полюбуйтесь, Пётр Фёдорович. Преподаватель русского языка ставит за одну работу две оценки. Какую прикажете принимать? Но дело ещё не в этом. Меня удивило содержание сочинения…

Генерал заглянул в конец второй страницы и сказал устало:

— Здесь ясно и понятно. Единица — значит, очень плохо. Безграмотно.

— А вы прочтите, Пётр Фёдорович. Сочинение не совсем обычное, — настаивал полковник. — И пишет парнишка любопытно, предложения сложные, много прямой речи, неожиданных поворотов… Я, пожалуй, наделал бы ошибок не меньше.

— Ну, тогда и вам единица, — улыбнулся генерал. — Оставьте. Я прочитаю. Завтра поговорим.

Генерал прочитал сочинение. Задумался. Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза.

В памяти всплыло, как всё было зимой 1944 года на фронте. Генерал-майор Вольнов не любил вспоминать прошлое. Слишком оно тяжёлое. Отец погиб в боях у озера Хасан, когда японские захватчики напали на советских пограничников и углубились на нашу территорию. Мать до старости работала в колхозе, едва прокармливая большую семью. Учиться бы подростку, а тут война.

На фронт ушёл Пётр Вольнов, когда ему едва исполнилось шестнадцать. За три месяца закончил школу сержантов — и в бой.

Сначала командовал стрелковым взводом. В те дни пехота, «царица полей», несла большие потери. За сутки в батальоне из пятисот человек осталось не более ста бойцов. Горько было видеть солдат, в первом же бою сражённых пулей… Погиб и политрук роты.

Комиссар батальона перед очередной атакой приказал:

— Вольнов! Взять на себя почётную обязанность политрука!

— Есть! — ответил сержант.

Но сержанту Вольнову завершить ту атаку было не суждено. Наступление началось утром. Сперва часовой удар по переднему краю врага должны были нанести артиллеристы и подавить огневые точки противника, затем ринутся в бой танки, а за ними вслед — пехота…

До начала атаки оставалось два часа. Сержант Вольнов сидел в неглубокой землянке и посматривал на часы, освещая циферблат тусклым огоньком цигарки. Здесь же в табачном дыму дремали возле железной печурки солдаты роты.

Вдруг распахнулась плащ-палатка, заменявшая дверь, и показалось встревоженное лицо командира роты.

— Чего сидите?! — крикнул он. — В атаку поднялся весь батальон, а они сидят…

— Но ещё не было артогня! — удивился сержант. — Рано…

— Политрук! Не рассуждайте. Пехота поднялась в атаку… Действуйте!

Ударили пулемёты, и сержант увидел в ярких вспышках выстрелов развевающееся на ветру красное знамя. Гордостью наполнилось сердце политрука.

— Бойцы! Под красным знаменем в атаку за Родину, ура!

— Ура! Ура! Ура!.. — неслось отовсюду.

Дрогнули ряды врага. Фашисты убегали. Припадая на колено, Вольнов стрелял из автомата короткими очередями.

Внезапная атака застигла противника врасплох, и многие вражеские солдаты сдались в плен.

Наши бойцы ворвались в небольшую деревушку, где в уцелевших домах спали фашисты. Сопротивления они не оказали.

Об успешном наступлении сапёрной роты и одного стрелкового батальона стало известно генералу. Он приказал артиллеристам немедленно открыть огонь по резервам противника. В расчищенный от мин проход устремились танки.