Сказания и повести о Куликовской битве - страница 8
В то время Мамай ста за Доном, възбуявся и гордяся и гнѣваяся, съ всѣмь своим царством, и стоа 3 недели. Паки прииде князю Дмитрию другая>29 весть. Поведааше ему>30 Мамаа за Доном събравшеся, в поле стояще, ждуще к собе на помощь Ягайла с литвою, да егда сберутся вкупе, и хотять победу сътворити съединого.
И нача Мамай слати къ князю Дмитрию выхода просити, како было при Чанибе цари,* а не по своему докончанию. Христолюбивый же князь, не хотя кровопролитья, и хоте ему выход дати по крестьяньской силе и по своему докончанию, како с ним докончалъ. Он же не въсхоте, но высоко-мысляаше, ожидаше своего нечестиваго съвета литовьскаго. Олег же, отступникъ нашь, приединивыйся ко зловерному и поганому Мамаю и нечестивому Ягайлу, нача выход ему давати и силу свою слати к нему на князя Дмитриа.
Князь же Дмитрий уведавъ лесть лукаваго Олга, кровопивца крестьяньскаго, новаго Иуду предателя, на своего владыку бесится, Дмитрий же князь въздохнувъ из глубины сердца своего, и рече: «Господи, съветы неправедных разори, а зачинающих рати погуби. Не азъ почалъ кровь проливати крестьяньскую, но онъ, Святополкъ* новый. И въздай же ему, господи, седмь седмерицею, яко въ тьме ходить и забы благодать твою. Поострю,>31 яко молнию, мечь мой, и приимет судъ рука моа: въздамъ месть врагом, и ненавидящим мя въздам, и упою стрелу мою от крове их, да не ркут невернии: „Где есть богъ их?.* Отврати, господи, лице свое от них, и покажи имъ, господи, вся злаа, на последокъ, яко род развращенъ есть>32 и несть вери в них твоеа, господи, и пролий на них гневъ твой, господи, на языки, не знающаа тебе, господи, и имени твоего святаго не зваша. Кто богъ велий, яко богъ нашь? Ты еси богъ, творяй чюдеса, — единъ!».*
И скончавъ молитву, иде къ Пречистей и къ епископу Герасиму,* и рече ему: «Благослови мя, отче, поити противу оканнаго сего сыроядца Мамаа, и нечестиваго Ягайла и отступника нашего Олга, отступившего>33 от света въ тму». Святитель же Герасимь благослови князя и вся воя его поити противу нечестивых агарянъ.
И поиде с Коломны с великою силою противу безбожных татаръ, месяца августа 20, а уповая на милосердие божие и на пречистую его матерь богородицю, на приснодевицю Марию, призываа на помощь честный крестъ. И, прошед свою отчину и великое свое княжение, ста у Оке на усть Лопастны,* переимаа вести от поганых. Ту бо наехалъ Володимерь, брат его, и великий его воевода Тимофей Васильевичь* и вси вой остаточный, что были оставлении на Москве. И начаша возитися за Оку, за неделю до Семеня дни,* въ день неделный. Переехавше за реку, вни-доша в землю Рязаньскую. А самъ князь в понеделникъ перебреде своим двором, а на Москве остави воевод своих у великой княгине у Евдокеи* и>34 у сыновъ своих, у Василья и у Юрьа и у Ивана* — Феодора Ондреевича.*
Слышавше въ граде на Москве, и въ Переяславли, и на Костроме, и въ Володимере, и въ всех градех великаго князя и всех князей руских, что пошол за Оку князь великий, и бысть въ граде Москве туга велика и по всем граду его приделом плачь горекъ>35 и глас и ридание, и слышано бысть сиречь высокыих Рахиль же есть рыдание>36 крепко:* плачющися чад своихъ и великим рыданиемь, въздыханиемь, не хотя утЗялитися, зане пошли с великимъ княземь за всю землю Рускую на остраа копьа. Да кто уже не плачется женъ онѣх рыданиа и горкаго их плача, зряще убо их? Каяждо к собе глаголаше: «Увы мне, убогаа наша чада! Уне бы намъ. было, аще бы ся есте не родили, за сиа злострастныя и горкиа печали вашего убийства не подняли быхом. Почто быхом повинна пагубе вашей?».
Великый же князь прииде к реце к Дону за два дни до Рожества святыа богородица.* И тогда приспела грамота от преподобнаго игумена Сергиа* — и от святаго старца благословение. В, ней же написано благословение таково, веля ему битися с тотары: «Чтобы еси, господине, таки, пошел, а поможет ти богъ и святаа богородица». Князь же рече: «Сии йа колесницах, а сии на конех, мы же во имя господа бога нашего призовем:* победы дай ми, господи, на супостаты и пособи ми, оружьем крест-нымъ низложи враги>37 наша, на тя бо уповающи, побеждаемъ, моля-щеся прилежно къ пречистей ти матере». И сиа изрекше, нача полци ставити, и устрояше и во одежду их местную, яко великии ратници, и воеводы ополчиша свои полкы. Приидоша к Дону и сташа ту, и много думавше, овии глаголааше: «Поиде, княже, за Донъ», а друзии pima: «Не ходи ти, бо понеже умножишася врази наши — не токмо тотарове, но и литва, и рязанци».