Сказания Ринеммы - страница 16
Комнату наполняло радужное сияние; многоцветные потоки казались совершенно нематериальными, но уверенно держали в воздухе тело стройной русоволосой женщины.
Стоявший в центре Магистр неспешно касался то одного, то другого потока, менявшего цвет под его пальцами.
– Как вы это вообще сделали? – не выдержала Гемма; после пробуждения она уже четвертый час наблюдала эту картину.
– Телепортация, – отозвался маг, не отвлекаясь. – И замена на заготовленный пепел. Чтобы понять происшедшее, надо быть сильнее и искуснее меня.
– Но почему? Почему вы не убили ни ее, ни меня? По-настоящему?
– Элин – моя ученица. Я никогда не причиню ей вреда. А ты верна ей, и, как вижу, даже чему-то обучаешься.
– А… почему вы убивали остальных наших?
– Они у меня не учились.
– Не понимаю…
– Если бы мои поступки понимали сразу, я бы не стал мастером магии.
С этим Гемме пришлось согласиться. Она и свою наставницу не всегда понимала.
– И что вы теперь будете делать?
– Пробужу ее, – пожал плечами Магистр. – И отпущу вас обеих. Война окончена, так что советую идти в западные королевства.
– Почему туда?
– Там у меня нет никаких обязательств.
Молчание продолжалось ещё пару минут, потом Гемма выдохнула:
– Но она закончила обучение!
– И что?
– Она… она ведь сама сказала – от всего что было, осталась только тень!
Маг отвлекся от работы и внимательно взглянул на Гемму.
– Может и так. Но, в отличие от большинства «нерушимых обетов» и «священных уз», эта тень – вечная. Запомни. Пригодится.
И вновь принялся легкими, осторожными касаниями выводить из сна свою ученицу.
02.09.2006
Скрипки Архипелага
Прозвучали последние всплески нежной мелодии, и скрипка замолкла. Илькар помедлил несколько секунд, присматриваясь к расстилавшемуся перед ним морю.
Нет.
Все те же волны, все тот же поднадоевший плеск. Ничто не изменилось. Но почему? Почему ему не дается эта проклятая методика волшебства, когда местные творят музыкальные чары без малейшего напряжения…
Усилием воли Илькар подавил раздражёние. Он никогда не завидовал тем, кто превосходил его в силе или искусстве, считая, что если ты кому-то уступаешь – то это твой собственный просчет.
Но вот чего маг терпеть не мог – так непонятного и необъясненного. В Двенадцати Шпилях причины неудач были ясны: для чего-то не хватало практики, в некоторых заклинаниях он при плетении допускал ошибки, некоторые чары требовали четко определенного времени на каждую часть.
В конце концов он со всем разбирался и достигал успеха. Или по крайней мере выяснял, чего ему недостает для успешного сотворения заклинаний и мирился с этим.
Потому-то Илькар был уверен в своей способности разобраться в любых чарах. Тем неприятнее для него стал год, проведенный на Архипелаге, куда мага привлекла слава необычной школы волшебства.
Он прибыл сюда в уверенности, что сможет ее изучить; конечно, ему было далеко до до способностей повелителя Феароха, за пару дней прозревавшего суть любого волшебства. Но тем не менее!
Маг выбрал музыкальное направление; он всегда любил музыку, и ещё на материке научился хорошо играть. Илькар умел быстро учиться, и ему потребовалось не так уж много времени, чтобы освоиться со здешними музыкальными традициями.
И?
Островитянам хватало краткой мелодии, чтобы воздвигнуть дом, усмирить бурю или сотворить защитный экран. А Илькар, даже повторяя каждую ноту точь-в-точь, не добивался ничего, кроме музыки.
Не было бы так обидно, если б неудача постигла его в других направлениях. Он не претендовал на магию художников – рисовать умел лишь схемы заклинаний. Никак не требовал от себя освоения магии певцов, прекрасно зная посредственность своего голоса. Не старался превратиться в мастера слов. Но играть-то он умел хорошо – маг это знал совершенно точно!
И ничего.
Другой бы уже махнул рукой и уехал обратно, к более традиционным методикам. Но Илькар решил настоять на своем; если уж не суждено ему освоить магию Архипелага, так хотя бы надо точно выяснить, почему.
Впору было решить, что это волшебство свойственно лишь островитянам – подобно тому как анцелари рождались с холодом в крови. Только вот хватает записей, очень точных сведений о том, как на Архипелаг приезжали и обучались. Из самых разных стран, дети самых разных народов.