Сказания Ринеммы - страница 7
столицы!
Всего пару часов назад на голову Гелрана опустилась корона; прежняя династия погибла, и теперь на троне лежит его боевая перчатка. А сам он – смотрит на Эрдина-Воителя, даровавшего ему такую победу.
– Благодарю тебя, Эрдин, – проговорил Гелран. – Словно ты дал мне в руки свой клинок…
– Это было не так уж трудно, – послышался из-за спины спокойный насмешливый голос.
Гелран резко обернулся, бросая ладонь на рукоять прислоненного к алтарю фламберга, и застыл от удивления.
Менестрель. Тот самый.
Или… не менестрель?..
Гелран перевел взгляд на могучую каменную фигуру над собой. Потом – на улыбающегося гостя. Ещё раз.
– Но почему…
– Почему меня так представляют? – усмехнулся Эрдин. – Людям свойственно считать, что Война – это могучий боец с мечом в руках.
– А разве не так?
Эрдин расхохотался.
– Нет, конечно. Сталь – оружие смертных, Гелран-король. А вот это, – он приподнял лютню, небрежно удерживаемую за гриф, – оружие богов.
– Что?
– Подумай сам, Гелран. Моя песня начала твою войну. Моя песня помогла тебе переломить положение в свою пользу. Пара песен добьется того, на что не способен даже лучший на свете меч.
Король очень медленно кивнул.
– Понимаю… и благодарю ещё раз. Но… почему ты пришел ко мне сейчас?
Улыбка исчезла с лица Эрдина.
– А потому что я читаю в твоем сердце то, что мне не нравится, Гелран. Ты победил. Ты сел на трон. И теперь ты не собираешься воевать дальше, да? Достиг всего, что хотел?
– Да, – недоуменно пожал плечами воин. – Мне больше не хочется сражаться; конечно, если нападут, я буду защищаться, но…
– Если ты не будешь сражаться – обязательно нападут и разгромят, – Эрдин выделил слово тоном. – Мне нравятся твои войны, Гелран. Мне хочется увидеть побольше таких войн.
– Но я же решил не воевать…
– Я покровительствую лишь тем, кто воюет, – вновь появившаяся улыбка была острее меча. – Если же кто-то отказывается от боя – я ищу того, кто от моих даров не откажется.
Пару секунд Гелран осмысливал эти слова. Потом выдохнул:
– Хочешь сказать… если я не стану воевать сам, то ты своей песней натравишь на моих людей кого-то другого?
– Да.
– Это бесчестно! – рявкнул король.
– Я есть Война, а не Честь, Гелран. Как и ты. Поэтому мне так и нравятся твои походы…
– Ты!..
Тяжелый фламберг словно сам собой взвился в воздух, описывая дугу.
Эрдин одним движением поменял захват на грифе и небрежно взмахнул лютней навстречу; запястье вспыхнуло болью, и тяжелый меч вылетел из пальцев, зазвенев по каменным плитам.
– Видишь, – вновь улыбнулся бог войны, – мое оружие сильнее. Я сказал все, что хотел, Гелран. Решай теперь сам.
Он неспешно направился к выходу из своего храма, оставив воина бессильно сжимать кулаки.
– Я буду воевать, – прошипел Гелран, темнея лицом. – Буду. Так, чтобы никому из моих потомков воевать не пришлось. Чтобы никому из них не пришлось брать твой клинок…
Эрдин, уже на пороге, рассмеялся вновь.
– Ты так и не понял, Гелран. Я никому не даю свои клинки… да их у меня и нет. Моими клинками становятся. Ты уже стал. А другие… посмотрим.
– Никогда… – выдохнул король.
– Всегда, – бросил Эрдин, и улыбка-меч снова скользнула по лицу.
И здесь я заканчиваю повествование о жизни Гелрана Первого, за свои восемьдесят шесть лет покорившего девять королевств и объединившего их в сердце империи Ан-Триа. В последующих же томах будет повествоваться о достойных его потомках – двадцати одном поколении императоров-воителей, при дворе которого я имею честь состоять…
(«История Ан-Триа», том первый, глава сорок шестая)
21.12.2007 – 22.12.2007
[1] Из песни Йовин «Бастард».
[2] Из песни Тэм Гринхилл «Judico addictum».
Маски императоров
С верхней ступеньки лестница Тысячи Ступеней казалась ещё длиннее, чем на самом деле. Белый камень словно растворялся в ярком свете. Мы же стояли на самом краю площадки, и мне очень хотелось отступить, сделать шаг назад, отойти от сияющей бездны.
Но нет. Я сын принца и внук императора. Сидящие на Крылатом Троне не боятся высоты. Ни в какой династии.
И все-таки я чуть повернул голову, глядя на стоящего рядом деда сквозь прорези алой с серебром маски. Точно такая же, только полностью алая, закрывала его лицо – но в глазах мелькнула успокаивающая улыбка, и мне стало легче.