Сказания умирающей Земли. Том II - страница 14
«Ты ставишь меня в трудное положение, – сказал Рейт. – Так или иначе, мне придется потерять лицо. Заплатив, я опозорюсь, как деревенский дурак. Не заплатив, окажусь бессердечным скрягой. По-моему, ты могла бы проявить больше такта».
«Вопрос о такте не возникал, – ответила Роза Катта. – Я пожелала иметь эти вещи. Я приказала, чтобы их принесли».
Лицо Рейта подернулось гримасой: «Не будем спорить. Я пришел, чтобы сообщить следующее: мы едем в Катт на фелуке „Варгас“, отплывающей завтра – я условился с капитаном. Это простое судно, без особых удобств – тебе понадобится простая одежда без прикрас».
Роза Катта растерянно замерла: «Звезднозолотой Элатрин заказал места на „Язилиссе“!»
«Если он желает прохлаждаться на „Язилиссе“ и может себе это позволить – скатертью дорога. Я только что поставил его в известность о том, что не намерен платить ни за его экскурсии в паланкинах, ни за его проезд в Катт, – Рейт обвел рукой вокруг себя, – ни за украшения и наряды, выбранные по его наущению».
Йилин-Йилан покраснела в гневе: «Не ожидала от тебя такой скупости!»
«Глупость хуже скупости. Дордолио…»
«Это дружеское имя, – вполголоса, злобно сказала Йилин-Йилан. – Тебе подобает пользоваться боевым именем или называть его формально, благородным кавалером из Золотого дворца Карнелианов».
«Как бы то ни было, завтра „Варгас“ снимается с якоря. Будь на борту – или оставайся в Коаде. Тебе решать».
Рейт вернулся в фойе. Посыльные и носильщики ушли. Дордолио стоял на веранде перед гостиницей. Сверкающие драгоценными камнями золотые пряжки в виде насекомых больше не украшали его колени.
Глава 3
Фелука «Варгас» – широкопалубная, с высоким узким форштевнем, глубоким открытым миделем и многоэтажной кормовой надстройкой – степенно переваливалась, постукивая причальным брусом по пирсу. Как и все вообще на Тшае, судно отличалось преувеличенно прихотливой конструкцией, подчеркнутыми деталями, ярко выраженным характером – обводы корпуса вычурно изгибались, бушприт торчал в небо, беспорядочные заплаты придавали парусам бесшабашный вид.
Роза Катта молча взошла на борт вслед за Рейтом, Тразом и дирдирменом Аначо. Носильщик подвез ее багаж на ручной тележке.
Через полчаса на набережной появился Дордолио. Пару минут он оценивающе поглядывал на «Варгас», потом быстро поднялся по сходням, сказал пару слов капитану и бросил на стол кошелек. Капитан, державший свои мысли при себе, смолчал, но хмуро покосился на кавалера из-под мохнатых черных бровей. Открыв кошелек, он пересчитал цехины – их оказалось недостаточно, на что капитан не преминул указать. Устало вздохнув, Дордолио порылся в наплечной сумке и отыскал требуемую сумму. Капитан ткнул большим пальцем в сторону кормовой рубки.
Дордолио подергал себя за усы, поднял глаза к небу, подошел к сходням и подал знак паре носильщиков, затащивших на палубу его багаж. Отвесив чопорный поклон Розе Катта, кавалер отошел к правому борту и хмуро отвернулся к проливу Дван-Жер.
Показались еще пятеро пассажиров – коротенький толстый купец в смугло-сером кафтане и высоком цилиндре и семья с Облачных островов: муж, жена и две дочери, хрупкие рыжие девушки с нежно-белой кожей и раскрасневшимися лицами.
За час до полудня моряки подняли паруса и отдали концы. «Варгас» круто отвалил от причала. Издалека крыши Коада казались темно-бурой зазубренной чешуей на склонах холмов. Матросы чуть подобрали паруса, свернули швартовы в бухты, сняли с креплений громоздкую лучевую пушку и перетащили ее на палубу носовой надстройки.
Рейт спросил у Аначо: «Кого они опасаются? Пиратов?»
«Мера предосторожности. Если на корабле заметна пушка, пираты боятся подплывать близко. Нет оснований для тревоги – в водах Драшада морские разбойники попадаются редко. Меня гораздо больше беспокоит вопрос о пропитании. Кажется, капитан выглядит, как человек, привыкший жить в достатке, что внушает оптимизм».
Фелука легко скользила в послеполуденной дымке. Спокойный простор пролива Дван-Жер отливал перламутром. Береговая линия растворилась на северном горизонте, других парусов заметно не было. Наступило время заката – в небе за кормой расцвели бледные буровато-сизые и шоколадные разводы. Тут же налетел прохладный ветерок, из-под затупленного носа фелуки послышался плеск слабой волны.