Скажи смерти «Да» - страница 27

Пара часов мне, как правило, на макияж. Заезжали на студию на час-два, а если надо было, то на значительно больший срок. Всякий раз, когда оказывалась в Голливуде, мне вспоминалась книжка Лимонова, в которой он утверждал, что американцы больше говорят о работе, чем работают. Не верила ему, но потом вынуждена была признать, что так оно и есть, хотя со всех сторон только и слышишь, как много приходится работать, что вся жизнь проходит в работе и что важнее работы ничего нет. На самом деле впечатление складывается совсем другое. Бесконечное кофепитие, длинные ланчи, на пару часов, за которыми якобы необходимо обсудить важнейшие дела, долгие телефонные разговоры не всегда по делу — в основном вот так. Нет, конечно, когда возникает запарка, тут все пашут дай бог, потому что от этого доходы зависят, премии и повышения. А просто, в обычные дни, особого рвения — не показного, а реального — что-то не видно.

Обедали мы часов в шесть — одни, или с Мартеном, или с кем-то еще. Есть в Лос-Анджелесе несколько престижных ресторанов, где голливудский люд обитает, — так что, если были с кем-то, туда и отправлялись. Ну а вдвоем, как правило, заваливались туда, где подавали любимую мою мексиканскую кухню, — во всех мексиканских ресторанах Лос-Анджелеса меня, кажется, по имени знали и считали завсегдатаем. Кореец за время, что живет со мной, жаловаться на острую пищу уже устал, но я время от времени шла ему навстречу, отправляясь с ним в японское, китайское или корейское заведение.

А по вечерам — либо дискотека, либо клуб элитный, либо тусовка голливудская. Вездесущий Мартен чуть ли не от всех приглашения получал, ну и нас тянул с собой. Партнеры все же. Постепенно мы своими людьми в Голливуде становились, и уже совсем не удивляло, если рядом со мной кто-то из звезд оказывался, кого я раньше только на экране видела. Обычное дело — чему удивляться? Кореец, как человек более непосредственный, поначалу был менее сдержан: как-то с Шэрон Стоун познакомился, которая ему понравилась в “Основном инстинкте”. Это, кажется, в самом начале года было, когда у нас уже съемки шли. И тут Мартен позвал на вечеринку к кому-то, уже не помню, к кому точно. О чем-то мы с ним говорили, о нашем фильме скорее всего, и тут я оглянулась на Корейца и вижу, что глаза у него такие круглые, словно он пластическую операцию где-то в туалете себе сделал. Ему даже говорить ничего не надо было — проследила направление его взгляда и подумала еще, что в чем-то мы с ней похожи. Были похожи. Когда я была Олей Сергеевой, пухленькой блондинкой, — правда, мне тогда многие делали комплименты по поводу сходства с Монро, и я под нее красилась и подражала ей какое-то время, даже специально все фильмы с ее участием просмотрела. И хотя сходством гордилась все меньше и меньше, о нем не забывала — пока ты мне не сказал чуть ли в самом начале наших отношений, что Монро бесцветная пустышка, созданный миф, что я гораздо лучше, что я — индивидуальность и ни на кого походить мне не надо, кроме как на саму себя.

И мысль о сходстве со Стоун мне не польстила — Оливия Лански совсем другая. Волосы у нее черные — после того, как выписалась из клиники, лысая была — ей необходим был парик, и только черный подошел к новому, изменившемуся под руками хирурга-пластика лицу. Я ведь и сейчас парик ношу — их у меня несколько штук, и все исключительно черные, — потому что сколько свои волосы ни отращивай, боюсь, что шрам все равно заметен будет. Вот тебе и касательное ранение…

— Бобби, — обращаюсь к Мартену, — мистер Кан у нас поклонник мисс Стоун — не мог бы ты ему помочь…

И Бобби помог — подошел и Корейца ей представил. Они о чем-то поговорили немного, и я еще пожалела, что у Корейца английский не настолько хорош, хотя для того, чего ему хотелось, словарного запаса должно было хватить. И тихонько растворилась в толпе, пока он там с ней обменивался любезностями, — она одна была, без бой-френда, может, и сварилось бы там чего у них. Подумала еще, как Кореец будет счастлив, наверное, переспать с женщиной, которая его возбудила с киноэкрана — ну точно возбудила, с чего бы он тогда на нее так смотрел? — и будет ему что мне рассказать потом.