Сказка королей

Передо мной нелегкая задача представить ленинградским читателям вторую книгу Ольги Ларионовой. Трудность эта для меня заключается в том, что, во-первых, с предисловием к «Острову мужества» (книга, которой писательница дебютировала в 1971 году) выступил известнейший писатель-фантаст Иван Ефремов, основоположник современного направления научной фантастики в советской литературе. Во-вторых, с момента выхода первой книги Ольги Ларионовой прошло десять лет, и тем не менее мне придется, как и Ивану Антоновичу, прежде всего сказать несколько слов если не в защиту, то во всяком случае в поддержку этого жанра или, точнее, области литературы, в отношении которой я могу выступать только в качестве постоянного читателя и достаточно требовательного любителя.

Правда, за эти десять лет в НФ[1]-области произошли некоторые изменения, заметные любому более или менее внимательному читателю. Прежде всего, значительно внимательнее к фантастике стала критика, доброжелательнее — литературоведение. Но этого явно недостаточно. К примеру, весьма отрадно, что «чистая» фантастика перестала противопоставляться «научной» как менее желательная, словно фантастике до сих пор нужно оправдываться с позиций наукообразия; но все-таки не мешало бы провести более четкую границу между этими двумя «подвидами» НФ-литературы. Точность определений помогла бы и читателям, и литературоведам лучше понять друг друга, а то ведь многие споры о фантастике ведутся — и даже на страницах газет! — не по существу, а в силу терминологической недоговоренности. Хорошо бы на первых порах определить постоянную рубрику в каком-либо журнале или альманахе, заглянув в который читатель всегда найдет серьезную (и терминологически унифицированную) критику фантастики.

Во-вторых, за эти десять лет фантастика значительно раздвинула свои горизонты. Не жанрово, нет, — и десять лет назад существовали эпические полотна Ефремова, миниатюры Варшавского, стихи Шефнера, пьесы Кабура и кинофантастика, — к сожалению, второсортная. Я говорю о чисто географических границах. За этот срок сформировалась, окрепла и, наконец, стала доступной для русскоязычного читателя фантастика наших союзных республик, и в первую очередь армянская и латышская. Мало того, определились региональные центры развития фантастики РСФСР, такие, как Ленинград, Свердловск, Новосибирск, Хабаровск, Иркутск. Причем каждый регион отличается своей спецификой — превалирующей тематикой, общим стилем, той или иной степенью психологизма, интеллектуализма и «технократизма» — в лучшем смысле этого термина (вот и первый, довольно наглядный пример тому, что упреки мои в адрес теоретиков фантастоведения отнюдь не лишены основания).

Но, как ни странно, появление этой национальной и региональной фантастики, с одной стороны, приятно радует читателя, а с другой — вызывает прямо противоположные эмоции. Действительно, творчество писателя-фантаста кажется настолько естественным, типичным для нашей эпохи, что совершенно непонятно, почему фантастика не издается повсеместно, бок о бок с реалистической литературой? И когда берешь книгу, изданную в Ростове-на-Дону, невольно удивляешься: а где же аналогичный том фантастики, выпущенный в Одессе, Ярославле, Владивостоке, Магадане? Почему рядом с армянскими авторами на библиотечных полках нет переводов с литовского, эстонского, грузинского? Фантастов нет?

А так ли? Многочисленные клубы любителей фантастики, возникающие ежегодно по всей нашей стране, говорят о том, что есть молодежь, всерьез занимающаяся фантастикой, и надо сказать — талантливая молодежь (взять хотя бы свердловчанина Другаля!). За рассматриваемые десять лет в этой области литературы появилось множество новых имен, а вот книг больше не стало. Я не считал, но ощущение таково, что число ежегодно выпускаемой фантастики даже уменьшилось. Не вернулось ли мнение, бытовавшее даже не десять, а двадцать, тридцать лет назад, что фантастика — это несерьезный, развлекательный жанр, только отвлекающий читателей от решения насущных проблем современности?