Сказка на Рождество - страница 5
Саня встречался с Наташей весь месяц, до приезда тети Любы. Надо было уезжать домой. Хорошо, хоть, выяснилось, что Наташа то же уедет, учебники какие – то надо купить и вообще дел много. Саня обрадовался. О уже решил, что будет ездить из Москвы каждый день на электричке, потому что не видеть Наташу он не сможет. Конечно, ей он этого не сказал. Хотя самолюбие приятно щекотало, то, что и Наташе он нравиться.
Когда он думал о ней или их отношениях, логически осмыслить не мог. Ничего выдающегося в ней нет. Личико заурядное. Фигура по современным меркам полноватая. Одета просто. На улице на нее не обернешься. Что же тогда в ней необыкновенного, раз Саню при каждой встрече, окутывает уютное тепло и становиться спокойно, словно он был далеко, далеко, а теперь вернулся домой.
С каждой новой встречей, Саня все больше убеждался, что существовать в мире, где нет Наташи, пустая трата времени. Вот это влюбился! Ничего себе! Он от себя такого не ожидал.
В сентябре началась учеба. Но Саня старался планировать свое время так, что бы видеться с Наташей почти каждый день. Однажды собрались пойти на ВВЦ, но прямо в дверях застал звонок Тимурчика. Он упрашивал Саню срочно дать ему конспект лекции, на которой естественно не был.
– Алекс! Спасай, срочно! Препод согласился принять зачет. Второго случая не будет.
– Хорошо, не волнуйся. Сейчас занесу, только я не один.
– Ноу проблем, дарлинг, хоть со взводом ОМОН.
Саня отправился с Наташей. Тимурчик, как гостеприимный хозяин, угостил их кофе. Немного поболтали и ушли. Но по дороге, у Сани испортилось настроение. Зачем он повел Наташу с собой? Вот дурак! А вдруг она влюбится в Тимурчика? В него всегда влюбляются. И хорош он тогда будет. Если потеряет Наташу, это будет его вина. Вот осел!
Наташа внимательно смотрела на Саню, ничего не говорила. И в какой – то момент, прямо посередине дороги, обняла его двумя руками за шею.
– Саш, ты дурачок?
– В смысле? ― Опешил он.
– Я вижу, что ты кислый с тех пор, как вышли из квартиры мистера Самого – обаятельного – и – привлекательного. Ты считаешь, что все без исключения должны падать от таких красавцев? Могу поспорить, что девушек у него навалом, но из них ни одной умной.
– Мы дружим с детского сада. Он хороший парень. Просто может ему с девчонками не везет. ― Растерянно проговорил Саня, вспомнив, как Тимурчик постоянно жаловался, что ему вечно попадаются красивые дуры.
– Естественно. А тебе везет. На пример со мной.
Они рассмеялись, и Сане стало легко и немного жаль Тимурчика.
При встрече Тимурчик то же не преминул высказаться.
– Дарлинг, я понимаю, дело вкуса. Но только без обид? С такой девицей хорошо жить в удаленной от столицы местности, с коровками, козочками, коромыслом. Словом, она на любителя стиля «кантри»
– Что ты мелешь?
– Мы договорились без обид. Ты мне друг, и не безразлично кто рядом с тобой. Вот если хочешь, с Милкой придет ее подруга Ритка. Вот это товарный вид: ноги – супер, грудь торчком. Пойдешь с ней по улице, все обернуться.
– Спасибо. Не хочу. У меня к тебе одна просьба: хоть ты мне друг, но не смей обсуждать мою Наташу никогда и нигде.
Тимурчик решил, что дружба дороже и держал свое мнение о Саниной крестьянке, при себе.
В конце осени, когда мерзкая погода не стимулировала выйти из дому, мама сказала, что у нее к сыну серьезный разговор.
– Что – то случилось?
– Да. Сашенька, речь пойдет о Тате. ― Мама давно уже так называла Наташу. ― Сыночек, я воспитала тебя эгоистом. И я оказалась эгоисткой.
Саня опешил.
– Я не понял, что случилось и почему мы эгоисты и, причем здесь Наталья? Давай по порядку.
– Хорошо. Вот ты и я, мы сейчас где?
– Мам, ты меня пугаешь.
– Я не правильно начала. Мы с тобой сейчас сидим в теплой квартире и пьем чай. За окном ад кромешный, но нам все равно, потому что нам не дует. А ты знаешь, где сейчас Таточка?
– Она сказала у тети.
– Нет никакой тети. Таточка тебе это специально говорит, что бы ты ее не провожал до дома. Вот ты, куда ее провожаешь?
– На Белорусскую, а что? ― Саня начал заметно нервничать. ― Ты что – то узнала? Объясни, пожалуйста, а то я себя чувствую как герой сериала, о котором все всё знают кроме него самого.