Сказка о смерти - страница 8

Окна в корпусе для сотрудников были действительно зарешечены, но вид из них открывался чудесный. Френк Бруно привел Ханну в ее квартирку, и теперь она стояла у окна, держась за решетку, и смотрела на море.

Она слышала шум волн и ощущала мелкие соленые капельки воды на губах. Солнце по-прежнему скрывалось за облаками, а ветер тем временем немного разволновал море. Когда Ханна прижималась к решетке носом, она могла даже разглядеть маяк на одной из выступающих вперед скал.

Решетка, чтобы отсюда никто не вылез? Или, наоборот, не забрался? Вероятно, и то и другое.

Она оставила окно откинутым и зажгла верхний свет – убогий маленький фонарь, который даже не заслуживал права называться «светильником» и отбрасывал больше тени, чем света. Ханна выложила содержимое чемодана в шкаф в спальне и расставила свои туалетные принадлежности на полках в ванной комнате. Площадь квартиры была всего тридцать квадратных метров, но здесь имелась маленькая кухонька, где Ханна могла готовить себе завтрак.

Прежде чем покинуть комнату, Ханна переоделась для встречи с директором Холландером и посмотрела на себя в зеркало. Серая юбка, туфли на плоской подошве и черная блузка, рукав которой она натянула на запястье, чтобы скрыть шрам. Она вынула пирсинг из носа и замазала дырочку тональным кремом. С длинными светлыми волосами, заплетенными в косу, веснушками и ярко-голубыми глазами она выглядела послушной и обворожительной.

Самой Ханне этот очаровательный образ блондинки не нравился, но в жизни она усвоила одно: чтобы преуспеть, нужно выглядеть мило, но действовать умно.

Она взяла свою магнитную карточку и вышла из комнаты.

Ветер нагибал ветви лип, срывал с них листву и гнал навстречу Ханне. Ее немного знобило в тонкой блузке. В конце аллеи находился главный вход в тюрьму: обрамленные увесистыми мраморными плитами и орнаментами деревянные ворота, на которых крепилась медная табличка. На ней были изображены два сцепившихся льва, а под ними шла надпись готическим курсивом.

Между цветами дикой вьющейся розы, которая проросла в трещинах каменной стены, виднелись многочисленные объективы камер, снимающих все происходящее перед воротами. Камеры на здании казались анахронизмом – как и магнитная карта Ханны, и считывающие устройства на дверных замках.

Ханна заранее ознакомилась с не очень доблестной историей здания: во время нацистской диктатуры в «Штайнфельзе» с помощью гильотины были приведены в исполнение сотни смертных приговоров, а в пятидесятых годах в здании размещался – как тогда говорили – сумасшедший дом, где практиковали электрошоковую терапию, чтобы излечить гомосексуалистов от их «отклонений». Лишь в семидесятых годах заведение превратили в женскую тюрьму, но закрыли в девяностых после сильного пожара во время бунта заключенных. Затем здание много лет пустовало. Позже, получив целевое финансирование, было наконец отремонтировано и перестроено. И вот уже пять лет существовал этот пилотный проект.

Судя по фотографиям, которые Ханна видела в Интернете, машины для перевозки заключенных подъезжали с другой стороны здания. Сразу за площадкой для разворота начинался крутой скалистый обрыв в море.

Ханна позвонила. Френк Бруно сразу же открыл дверь.

– Поздно вы.

– Я быстро переоделась.

Он оглядел Ханну, и на мгновение его взгляд остановился на ее груди.

– Директор уже ждет. Идемте!

Френк повел ее мимо пустой стойки регистрации через огромный зал с высокими колоннами и плиточным полом, на котором гулко отдавались их шаги. По широкой мраморной лестнице они поднялись на второй этаж. Где-то вдали эхом отозвался чей-то выкрик, сменившийся приглушенным смехом.

– Камеры находятся в нижней части здания, – пояснил Френк.

Они остановились на верхней ступени.

– Его кабинет в самом конце коридора, – объяснил ей Френк. – Секретаршу зовут Морла, как древнюю черепаху из «Бесконечной истории». Вы должны доложить ей о себе. Директор Холландер не такой, как прежний директор. Этот целыми днями диктует письма. Я слышал, что он идиот. – Френк пожал плечами.