Сказка о Юппи - страница 7
«Неправда!» — подумал Юппи.
— А передние лапы, как у крысы. Ц голова большая,
— Можно без лап и без головы,— заметила женщина.
Вот это уж совсем не понравилось Юппи! Негромко, но внушительно он заворчал, хвост у него побагровел. Женщина и мужчина, испуганно оглядываясь, поспешили прочь. «Так- то оно лучше», — подумал Юппи.
Он уже устал, но решил с улицы не уходить — может быть, кто-нибудь из этих странных людей скажет все же, кто он.
Маленькая девочка, наткнувшись на него, закричала:
— Мама, смотри, киска!
«Киска — вот кто я»,— едва успел подумать с гордостью Юппи, как мать закричала на девочку:
— Отойди, не трогай, это какая-то дрянь цветастая!
«Дрянь — вот кто я, но почему какая-то?» —недоумевал
Юппи.
Девочка с женщиной ушли, а новый прохожий сказал самому себе вслух:
— Какой у него хвост, однако! Любопытный экземпляр!
«Так кто же я? — думал растерянно Юппи.—- Воротник,
киска, дрянь или экземпляр?»
Он оглянулся в тоске, ища Карамбу, но ее не было — то ли она не захотела лететь в город, то ли решила проучить Юппи и оставить его на некоторое время одного.
Вдруг на Юппи налетел вихрь когтей, зубов и бешеных глаз. Сначала Юппи укрывал морду лапами, а хвост прятал под живот, потом взвыл от боли и хлопнул по этому вихрю черной лапой и лягнул как следует задней ногой. Вихрь отлетел и стал обыкновенным существом, даже меньше Юппи, на четырех лапах. Тут Юппи услышал женский крик:
— Убейте его — он покусает мою кошку!
Это уж была такая несправедливость, что Юппи усомнился бы в людском уме и совести, если бы у него было на это время. Кошка снова бросилась на него, и на этот раз Юппи не стал защищаться — он просто бросился наутек. Бежал не оглядываясь, но слышал, что кошка мчится следом. Юппи заметался у какой-то стены, потом прыгнул что было сил и, помедлив на гребне, соскользнул вниз. Ему показалось, что теперь он один и в безопасности. Но кошка уже прыгала со стены, норовя вскочить ему на спину. И Юппи снова бросился бежать>;— меж стеблей, по дереву, на крышу, с крыши, по закоулкам, в лужу, в какой-то двор. И тут, чуть не сбив его с ног, мимо проскочили два белых клубка. Раздались лай, визг, вой, и когда Юппи оглянулся, кошка сидела на дереве и шипела, а у дерева, припадая на передние лапы, бешено лаяли на нее два белых щенка. Впрочем, о том, что это щенки, Юппи узнал минутой позже, когда худенькая девочка закричала:
— Щенки облаивают кошку! Как вам не стыдно! Фу! Фу!
Только когда она отогнала от дерева щенков, а подоспевшая женщина сняла с дерева свою любимую кошку, девочка заметила Юппи.
— А это кто же такой? — спросила она у щенков.— Большая белка? Или, может быть, какая-нибудь обезьянка?
Легким ворчанием они ей ответили, что сами не знают.
— Зверушка, кто ты? — спросила девочка.
Если бы Юппи знал!
Девочка протянула руку. Юппи внюхался — добротой и лаской пахла эта рука. И хвост Юппи распушился и стал полосатым и радостным.
Щенкам не нравилось, что их девочка гладит Юппи, и они заворчали.
— Чего вы ворчите, глупые? — сказала девочка и одной рукой стала гладить щенят, а другой — Юппи. И гладила до тех пор, пока все они стали пахнуть одинаково — ласковой девочкиной рукой.
Счастливые времена наступили для Юппи.
Он спал в конуре с двумя белыми щенятами, и они считали его своим.
Сначала, правда, кто-нибудь из ребятишек во дворе, увидев его, вскрикивал:
— Ой! Это еще что за зверек? Чем это он перемазал свой хвост? А лапки-то, лапки, смотрите — как черные ручки! А глаза-то — совсем как человечьи! Вот зверушка так зверушка!
Но Юппи вместе с щенятами хлебал из миски молоко и суп, стараясь не придерживать миску лапками, вместе с ними бегал по двору, возился и кувыркался. Он научился шикарно чесать задней лапой за ухом — точь-в-точь как щенки. И ребятишки, глядя на него, смеялись:
— Смотрите, он совсем как собачонка.
И Юппи смеялся с ними. Смеялся по-щенячьи — улыбаясь, повизгивая и мотая своим большим хвостом. Плохо только, что, когда он вот так мотал, тотчас все обращали на хвост внимание и спорили, у какого зверя может быть такой.
Когда Юппи немного надоедало быть щенком, он позволял себе забираться куда-нибудь наверх — на дерево, на крышу сарая или на чердак.