Сказка северных ветров - страница 41

До самого рассвета Иньярра боролась за жизнь подруги и двух её малышей. Слишком хрупкая южанка с трудом смогла разродиться после пяти часов мучений, на протяжении которых знахарка ни на минуту не отходила от неё. За исключением одного раза, когда не выдержала чужого мешающего присутствия и выгнала прочь из дома оборотней. После чего те, в свою очередь, потеряв голову от беспокойства, нарезали круги вокруг дома в звериной ипостаси и то и дело выли на растущую луну, испуганно прикрывающуюся низкими тяжёлыми тучами.

Когда здоровый крепкий малыш, едва появился на свет и возмущенно захныкал, казалось, что самое опасное позади. Но, уже отдав его измученной Шанае, которой едва хватало сил оставаться в сознании, Ярра почувствовала, что что-то не так. Несколько минут ей понадобилось, чтобы понять — все эти месяцы малыш "прятал" от тонкого нюха отцов сестрёнку. И, глядя на обессиленную подругу, знахарка понимала, что всё плохо. Слишком много крови потеряно, слишком много сил отдано. Шаная просто не сможет родить девочку, не очень-то торопящуюся появляться на свет. А значит действовать нужно было решительно.

Двумя часами позднее, вынося малышей, завёрнутых в пелёнки и одеяльца на порог дома, перепачканная кровью Шанаи, бледная и едва держащаяся на ногах Ярра опешила, когда на неё зарычали мужья южанки. Прижавшись спиной к дверному косяку, она смотрела на то, как удлиняются их клыки, и вытягиваются зрачки, и напоминала себе, что бежать или давать им почувствовать страх нельзя. Впрочем, на бег у неё не осталось сил, а страх уничтожила огромная усталость. Что их удерживало от нападения в этот момент, она не знала. Но когда на крыльцо, между нею и ими прыгнул огромный серебристо-серый волк и угрожающе двинулся на пограничников, те сделали по шагу назад и пришли в себя. Сморгнув наваждение, смущённые тем, что инстинкты взяли над ними верх, мужчины медленно приблизились к знахарке и бережно забрали у неё детей. В их глазах было столько нежности и счастья, что она простила им потерю контроля, ибо немудрено потерять голову, когда испытываешь столь сильные чувства.

Вот только когда они хотели было войти в дом, она стала на их пути и хмуро предупредила:

— Шаная спит. Что хотите делайте, но не будите её ещё сутки.

— Так долго… — изумлённо протянул один.

И ему тут же вторил другой:

— Она в порядке?

Заговорившие практически одновременно, они вызвали у Иньярры улыбку. Переведя взгляд с одного на другого, а после на детей, она кивнула и, зарываясь пальцами правой руки в густую серебристо-серую шерсть волка, сидящего у её ног, устало выдохнула:

— Да. Теперь да.

Вместе с мужчинами она вернулась в дом, чтобы объяснить им что и как нужно делать с детьми пока Шаная набирается сил. Подробно рассказывая о множестве важных мелочей, она что-то собрала обратно в сумку, с которой приехала, а что-то оставила на столе, пояснив при этом, как и когда использовать. Ну и, конечно же, велела тут же звать её, если что-то пойдёт не так.

Выходя из дома Шанаи, она не то чтобы вновь ожидала увидеть Истара в волчьем обличье, скорее ей было бы интересно внимательнее рассмотреть его. Снова заглянуть в большие янтарно золотые глаза, ощутить под ладонью длинный мех и впечатлиться силой его зверя. Но перед ней стоял хмурый мужчина, который смерил её цепким взглядом и недовольно сжал губы.

Тихонько выдохнув, Ярра негромко поинтересовалась:

— Ты здесь откуда?

Обойдя его, она спустилась по трём невысоким ступеням, отошла чуть в сторону и, присев на колени, запустила руки в снег. Так до конца и не отмытые от крови, они местами окрасили его в алый.

— Из дома, — сухой ответ выдавал недовольство. — Вернулся с заставы, а тебя нет. Зато есть запах этих, — мотнул он головой в сторону двери.

Осознание того, что Истар поехал за ней потому что нервничал, вызвало у Ярры мягкую улыбку. Она медленно выпрямилась, обернулась к нему и протянула руку.

— Поехали домой? — измученно предложила она и, глядя в глаза, призналась: — я так устала.

— Ей больше не нужна твоя помощь? — беря Ярру за руку, спросил он, понимая, что роды длиною в долгую ночь вряд ли были лёгкими.