Сказки бабушки Куприянихи - страница 8
Вот приехала она. Глянула — руками всплеснула.
— Ах, Иван-царевич, — говорит, — что вы наделали! Вы бы немного повременили — я бы вашей женой была.
Загремело, зашумело. Налетел Кощей бессмертный, унёс Марью-царевну.
Заплакал Иван-царевич и пошёл Марью-царевну искать.
Идёт невесел, головушку повесил.
Навстречу ему старый старичок:
— Что плачешь, Иван-царевич?
— Кощей бессмертный унёс у меня невесту.
— Я тебе помогу, — говорит старичок. — Дам тебе клубочек, держи его за кончик. Куда клубочек покатится, туда и ты иди. Увидишь дубочек. Под этим дубочком зарыт сундучочек. Откопай сундучочек — там будет заяц. В зайце — утка. В утке — яйцо. А в яйце — Кощея бессмертного смерть. Возьми то яйцо и ступай за Марьей-царевной.
Клубочек катится, Иван-царевич следом идёт.
Подходит к лесу. Глядит — два беса дерутся, клоками шерсть летит.
Иван-царевич спрашивает:
— Что это вы дерётесь?
— Да вот добычу никак не поделим.
— Какая же ваша добыча?
— Дубинка-самобивка и шапка-невидимка.
— Давайте я вам их поделю.
Те согласны.
Иван-царевич говорит:
— Кто быстрей вокруг леса обежит, тот всё и получит.
Пустились бесы наперегонки бежать, а Иван-царевич подхватил дубинку-самобивку, шапку-невидимку и дальше пошёл.
Вот бежит лиса. Натянул Иван-царевич лук, наметился лису бить.
Лиса ему говорит:
— Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе пригожусь.
Не стал он бить лису. Идёт дальше.
Летит сокол. Натянул Иван-царевич лук, наметился сокола бить.
Сокол говорит:
— Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе пригожусь.
Не стал он сокола бить.
А клубочек всё катится. Прикатился клубочек под дубочек, под этим дубочком стоит сундучочек.
Откопал Иван-царевич сундучочек. Выскочил оттуда заяц и бежать.
Откуда ни возьмись — лиса. Поймала зайца, приносит Ивану-царевичу.
— Долг платежом красен, — говорит.
Разорвал Иван-царевич зайца. Вылетела из зайца утка, в небо взвилась.
Упал на неё камнем сокол. На землю сбил, Ивану-царевичу принёс:
— Получай, — говорит, — мой выкуп.
Разорвал Иван-царевич утку — в ней яйцо, а в том яйце Кощея бессмертного смерть. Положил яйцо в карман и за Марьей-царевной пошёл.
Подходит Иван-царевич к Кощееву дворцу. Стоят там на страже львы да тигры, рёвом ревут, проходу Иван-царевичу не дают.
Надел он шапку-невидимку, пустил дубинку-самобивку. Шапка-невидимка его в дом проводила, дубинка-самобивка зверей покрушила.
Входит Иван-царевич в Кощеев дом. Сидит Марья-царевна в светлице, льётся из глаз ручьём водица. Ивана-царевича увидала — без памяти стала.
Учуял Кощей бессмертный человечий дух.
— Это кто же пришёл? — кричит.
Набросился на Ивана-царевича, чуть-чуть не разорвал.
Иван-царевич яйцо раздавил, Кощееву душу загубил. Марью-царевну за руку брал, в правую щёку целовал.
Привёз её домой.
Устроил царь Микидон пир на весь мир, Ивана-царевича с Марьей-царевной поженил.
Я на свадьбе была, танцевала, чуть ногу не сломала. Много было дела — вот и не доглядела. Пила мёд да пиво, оно меня с ног сбило.
ИВАН-ДУРАЧОК И МАРЬЯ-КОРОЛЕВНА
Была у царя дочка Марья-королевна, умница-разумница. Поглядит на человека — всё видит: что на языке принёс и что на сердце держит.
Всё ж таки надо царю дочку замуж выдавать. Объявил он ей свою волю.
— Хорошо, батюшка, — говорит Марья-королевна. — Только у меня свой обычай: тот меня замуж возьмёт, кто со мной сумеет поговорить.
Так и оповестила всех — и богатых и бедных.
Велела истопить пожарче печку. По-домашнему сидит, рукодельничает.
Женихи съезжаются разодеты: в золоте да бархате, — всякие князья и королевичи. Кто в комнату ни войдёт, до того натоплено — не может с Марьей-королевной разговаривать.
Только и скажет:
— Здравствуй. Что это у тебя жарко?
А Марья-королевна в ответ:
— Это мой батюшка петухов жарил.
Тому и нечего сказать.
А на деревне жили три брата — два умных, третий Иван-дурачок. Прослышали братья, что царь замуж дочь выдаёт, и собираются себе идти свататься.
— Братья, возьмите меня с собой, — говорит Иван.
Те смеются:
— Куда тебе! Ступай, дурак, навоз возить.
Пришли во дворец:
— Здравствуй, Марья-королевна. Что у тебя так жарко?
— Это мой батюшка петухов жарил.
Те стоят, не знают, что сказать. Разве петухов жарить — царское дело?