Сказки, басни и легенды белуджей - страница 3
Значительную роль в прогрессивном развитии белуджской культуры играли и продолжают играть различные национальные организации белуджей, объединяющие в своих рядах интеллигенцию, учащуюся молодежь и других представителей передовой части белуджского общества. Эти организации сочетают культурно-просветительную деятельность с активной борьбой за демократические права белуджей и других народов Пакистана.
Изучение белуджского языка и фольклора началось в конце XIX в.[3]. В Советском Союзе особенно много сделал для этого профессор И. И. Зарубин. В 1932 и 1949 гг. он опубликовал два тома собранных им белуджских сказок[4]. Исследованием белуджского языка занимались также В. С. Соколова, С. Н. Соколов и В. А. Фролова.
А. Е. Порожняков, составитель публикуемого сборника, находился в 1955–1959 гг. в Пакистане в качестве представителя Совинформбюро. К собранным им фольклорным материалам проявил большой интерес И. И. Зарубин. Незадолго до своей смерти он дал ценные советы по их классификации. Частично материалы сборника являются оригинальными (восемь сказок и шесть басен), они собраны А. Е. Порожняковым в Центральном Белуджистане с помощью упоминавшегося выше видного белуджского поэта Азада Джамалдини и его брата Абдулла-джана Джамалдини. Легенды «Мурид-шай и Хани», «Достеип и Ширеин», «Таваккали и Саммо» взяты из различных пакистанских периодических изданий, легенда «Момаль и Рано» — из антологии пакистанского фольклора, изданной в Карачи в 1958 г. Кроме того, составитель включил в сборник сказки, басни и легенды, собранные в конце XIX — начале XX в. видным исследователем истории, языка и фольклора белуджей М. Лонгворс-Деймсом. Эти сказки и легенды бытуют в Белуджистане и в настоящее время, их исполняют под аккомпанемент народных музыкальных инструментов профессиональные певцы-сказители — домы.
Ю. В. Ганковский
Сказки
Хасан Шатир
Жил некогда царь, и был у него умный и честный слуга по имени Хасан. Слуга этот всегда ездил на коне впереди царя, поэтому и прозвали его Хасан Шатир[5].
Царь очень любил охотиться. Выезжая на охоту, он брал с собой везира[6], вакила[7] и других приближенных. А Хасан, как всегда, ехал впереди царя.
Ка-то раз, когда царь собирался на охоту, пришел К нему везир и стал жаловаться, что у него болит голова. Царь разрешил ему остаться дома, а сам со своей свитой отправился в путь.
Только отъехали они от дома, как царю захотелось пить. Подозвал он Хасана.
— Подай мне воды! — приказал.
Стал Хасан искать кубок, да вспомнил, что забыл его дома. Признался он в этом царю. Царь ценил своего честного слугу и потому не наказал его, а повелел вернуться домой и поскорее привезти кубок.
Поскакал Хасан назад, вошел в покои своего хозяина и видит — везир забавляется с царской женой. Хасан сделал вид, что ничего не заметил, взял кубок и уехал.
Догнал Хасан царя, дал ему напиться, а тут и везир подъезжает.
— Ну что, перестала голова болеть? — спрашивает царь везира.
— Мне уже намного лучше, я выпил лекарство, — отвечает тот.
Притворился везир веселым, беззаботным, будто про царскую жену и знать ничего не знает. А сам боится, как бы слуга не рассказал царю о том, что видел во дворце.
Но Хасан Шатир уже и забыл об этом.
Приехал царь со своей свитой на место охоты. Разбили шатры. Немного отдохнули и начали охотиться. Охота оказалась удачной. А через неделю царь со свитой стал собираться домой. Когда все было уже погружено на лошадей, подошел везир к царю и говорит:
— Повелитель, ты всегда приезжаешь охотиться на это место. Зимой и во время дождей тебе и твоим друзьям приходится терпеть много лишений в шатрах. Не лучше ли выстроить здесь мари[8]?
— Дорогой мой везир, — отвечает царь, — здесь ведь пустыня. Где добыть воды, чтобы построить дворец? Да и кто возьмется за такую работу?
А у везира ответ уже готов:
— Повелитель, эта работа под силу только такому честному и прилежному слуге, как Хасан Шатир.
И вот царь приказал Хасан Шатиру остаться и выстроить для него дворец.
А злой везир обрадовался: останется Хасан Шатир один-одинешенек в пустыне, никакого дворца не выстроит и погибнет от голода и жажды. И никто не расскажет царю о любовных похождениях везира.