Сказки для недетей - страница 8

– А куда мне было идти?.. Лёха сказал: надо разбежаться, – пояснила девчонка, размазывая по щекам кровь и сопли. – Если бы мы по уму всё сделали, а то кинулись с бухты-барахты!

Теперь она должна возместить убытки или отыскать своего подельника. А пока люди Азамата погостят в пригороде у её матери. Об этом Машка тоже не подумала заранее. Дурища…

Спросите, почему я не послал её к черту? Не потому только, что не сумел доказать налётчикам свою непричастность. Просто она ведь не бросила меня, беспамятного, замерзать на морозной декабрьской улице. А могла… Глядишь, и не попалась бы.

*****

Первые сутки Машка тратит на поиски дружка. Приятель, конечно, не отвечает на звонки. «Абонент временно недоступен…» В интонациях автомата – неприкрытая издёвка. Матери она не звонит, но не сомневается, что Азамат выполнил свою угрозу. Вечером девушка долго молча сидит в кресле, бессмысленным взглядом буравя стену. А потом начинает выть. Громко, надрывно, в голос.

Моего терпения хватает ненадолго. Сначала трясу её за плечи, бормоча какие-то нелепые слова, потом наотмашь бью её ладонью по щеке. И ещё… Она резко умолкает.

– Собирайся! – мой приказ так же груб, как и пощёчины.

Неведомый, новый ритм управляет моими поступками. Машка, я попробую тебя спасти. "…Я рыбий бог включаю и выключаю рыбье солнце… корм насущный подаю им днесь…не ввожу их во искушение… но избавляю от лукавого…"

Мы выходим на улицу. Ночь, мороз, слепые фонари… Машка не задаёт вопросов. Это – хорошо: ведь мой план ещё более сумасброден, чем её идея быстрого обогащения, приведшая к краху. Не уверен, что нам повезёт, но лежать на диване, ожидая нового визита бандитов, глупо.

Ловим тачку и едем за город. Пропетляв по просёлкам, машина оставляет нас перед группой приземистых зданий, огороженных высоким решётчатым забором. Мигнув габаритными огнями, такси торопливо исчезает в ночи. Холодно, ветрено, неуютно… Ощущение, будто мы совсем одни в этой непроглядной черноте, где умерло солнце. Тёмные строения за решёткой кажутся надгробиями великанов. Кое-где горят окна, их свет мертвенно-бледен и неприветлив. Взяв Машку за руку, – то ли для её спокойствия, то ли для собственного, – я иду вдоль забора в поисках ворот. Это место хорошо мне знакомо, но я чувствую себя так, будто кто-то нарочно путает меня. Глупо, конечно, но чтобы не сбиться, другой рукой веду по прутьям решётки. Бум-бум-бум… Проходит вечность, и я уже начинаю подозревать некое колдовство, когда вдруг вижу ворота. Нашариваю в кармане пропуск. В маленькой кирпичной будочке – сонный охранник.

– Ты чего это не в свою очередь? – интересуется он.

Надеваю на лицо скабрезную улыбку:

– Да вот нам с девушкой приткнуться негде…

Охранник пожимает плечами. Он знает, что я и раньше ночевал здесь, когда ссорился с квартирной хозяйкой или со своим разлюбезным.

Пройдя длинной замёрзшей аллеей, попадаем внутрь одного из зданий – пропуск открывает нам очередные двери. Там тепло и неуютно. Пахнет зверинцем и лекарствами. Когда мы оказываемся в плохо освещённом холле второго этажа, Машка наконец размыкает губы:

– Это больница?

– Почти.

Это – «дурка». Я работаю здесь санитаром и уборщиком. Двух курсов мединститута вполне достаточно для того. Можно было ещё пристроиться в морг, но я не смог там.

– Навестим тут одного товарища…

Я не вдаюсь в подробности. Иначе она и меня сочтёт сумасшедшим.

Оставляю Машку на скамеечке в коридоре, сам иду в дежурку. Там, перед маленьким телевизором сидит Михайловна, медсестра. Её тоже не удивляет мой визит.

– Чё, – лениво интересуется она вместо приветствия, – раскладушку дать?

– Не, ключи дай от третьей, хочу с Немым пообщаться.

Она отставляет в сторону чашку с чаем, и внимательно смотрит на меня:

– А помер он.

Смерть – нередкий гость здесь. Но Немой, нестарый ещё мужик, был вполне здоров. Если не считать головы.

– Докололи? – зло интересуюсь я.

Михайловна заговорщически оглядывается по сторонам:

– Повесился!.. Главный такой разгон всем устроил!

Михайловна рассказывает детали, и сетует, что теперь, видимо, главного попрут на пенсию. А жаль… Но это сейчас не важно, хотя я весьма уважаю старика.