Сказки и легенды - страница 27

— О Рюбецаль! — сетовал он. — Как ты жесток! Что я сделал тебе, за что ты отнял у меня мой скудный заработок, добытый кровью и потом? Ах, теперь я — пропащий человек на всю жизнь!

Стефана охватил бешеный гнев, и он, желая больнее оскорбить горного духа, стал осыпать его отборной руганью.

— Негодяй, — кричал он, — приди и задуши меня, раз ты отнял у меня все!

В этот миг жизнь в самом деле была ему не дороже разбитого стекла. Рюбецаля же и след простыл. Чтобы не возвращаться домой с пустыми руками, разоренный Стефан собрал осколки, в надежде получить за них на стекольном заводе хотя бы несколько штук мелкого стекла, чтобы начать торговлю заново. В глубоком раздумье, как судовладелец, судно которого со всем живым и мертвым грузом поглотил прожорливый океан, побрел он под гору. Тяжелые мысли одолевали его, но он уже строил новые планы, как покрыть убыток и возобновить торговлю. Тут он вспомнил о козах жены в хлеву. Но она любила их, наверное, не меньше своих детей, и он знал, что добром ему не заполучить их. Тогда он придумал такую уловку: не говорить жене о своей потере и прийти домой не днем, а в полночь, украдкой; увести коз в Шмидеберг на рынок, продать там и на вырученные деньги купить новый товар; затем вернуться домой, затеять ссору с женой, придравшись, что в его отсутствие она не уберегла коз и по ее небрежности их украли.

С таким хитро задуманным планом несчастный стекольщик со своими осколками спрятался в кустарнике вблизи деревни и с тоскливым нетерпением ожидал наступления ночи, чтобы обокрасть самого себя. Едва пробило двенадцать, как он, словно вор, перелез через низкие ворота, открыл их изнутри и с бьющимся сердцем пробрался в хлев. Он все опасался, как бы жена не застала его за таким неправым делом. Против обыкновения, хлев был не заперт, что его удивило и одновременно обрадовало, ибо в этой небрежности он усмотрел видимость оправдания своему намерению; Но хлев оказался пуст — никаких признаков жизни: не было ни козы, ни козлят. В первое мгновение он в испуге подумал, что его опередил другой вор-собрат, более ловкий в своем ремесле. Ведь беда редко приходит одна. Ошеломленный, опустился он на соломенную подстилку и предался тупому отчаянию, ибо последняя попытка — начать все сызнова — потерпела крушение.

Вернувшись от пастыря в самом веселом расположении духа, Ильза поспешно принялась готовить к приезду мужа праздничный ужин, на который она пригласила и духовного отца — покровителя женщин, обещавшего принести с собой кувшинчик столового вина, чтобы за веселой трапезой сообщить отдохнувшему Стефану о богатом наследстве его жены и о том, на каких условиях он может пользоваться и наслаждаться им. Под вечер она то и дело посматривала в окно, не идет ли Стефан, в нетерпении выбегала за околицу деревни, оглядывая своими черными глазами дорогу, и очень беспокоилась, что его так долго нет. Когда же наступила ночь, тревога и тяжелые предчувствия преследовали ее и в спаленке, а об ужине она совсем забыла. Долго не могла она смежить заплаканные глаза и только под утро забылась в тревожной полудреме.

Бедный Стефан не менее томился досадой и скукой в козьем хлеву. Он был так подавлен и так оробел, что не решался постучать в дверь. Наконец, выйдя из сарая, он нерешительно постучался и позвал унылым голосом:

— Дорогая жена, проснись и впусти своего мужа.

Как легкая серна, вскочила Ильза с кровати, заслышав его голос. Она подбежала к двери и радостно бросилась ему на шею. Но он холодно и безучастно отвечал на ее теплую ласку и, сняв короб со спины, угрюмо опустился на деревянную скамью. Когда счастливая женщина увидела его грустное лицо, она прониклась к нему жалостью.

— Какая беда с тобою приключилась, дорогой муж? — спросила она озадаченно.

Он отвечал только стонами и вздохами. Но она скоро выведала у него причину горя, ибо сердце его было так переполнено, что он не выдержал и рассказал нежной супруге о постигшем его несчастье. Узнав, что Рюбецаль разыграл над мужем злую шутку, она легко догадалась о благожелательном намерении духа и не могла удержаться от улыбки, за которую в другое время Стефан рассчитался бы с нею по-свойски. Но теперь он оставил безнаказанным очевидное легкомыслие жены и только робко спросил о козах. Этот вопрос еще больше развеселил женщину, ибо она поняла, что глава дома уже успел все обследовать.